Томек в стране фараонов
Шрифт:
— Где уж тут заблудиться, — Новицкий, которому досталось больше всех и на чьем лице еще были видны следы борьбы, улыбнулся Патрику. — Только лучше все-таки сначала как следует подумать, а потом уж двигаться.
— Лучше всего идти прямо на запад! — решил Томек. — Хотя… Слушай, Тадек, ты помнишь карту? В окрестностях Наг Хаммади Нил поворачивает точно на восток и течет в этом направлении до Кина, километров семьдесят. А затем мягкой петлей поворачивает на запад…
— Думаешь, мы находимся внутри этой петли?
— Ну, конечно! Вместо того, чтобы идти на восток, мы можем направиться на север и попасть в район Наг Хаммади.
Новицкий с минуту молчал.
— Не уверен, что это хорошая мысль, — произнес он наконец. — По-моему, лучше возвращаться по своим же следам…
— Да, и еще одно, — сказал Томек подчеркнуто. — Не знаю, заметил ли ты… Когда нас тащили по пустыне, мы миновали два-три вади [110] , высохшие русла пустынных ручьев, даже какое-то время ехали по дну одного из них. Все они вели с юга на север. Если мы пойдем вдоль них, дойдем до Нила…
110
Вади (араб.) — сухие русла рек в пустынях, они наполняются водой в период дождей, во время больших ливней.
— Так-то оно так, — проворчал Новицкий. — Только их сперва еще найти надо.
Тут неожиданно вмешался в разговор Патрик.
— Дядя… Я знаю, как найти. Тут везде песок… Но за тем вон барханом я хорошо помню… дерево… А от дерева далеко видно. Там есть такая скала. Мы прошли с правой стороны. А потом…
— Замечательно, парень! — прервал Патрика изумленный Томек.
И Томек, и Новицкий были крайне удивлены. Конечно, они знали, что Патрик очень наблюдателен, но чтобы в исполненные страха минуты запоминать такие подробности!
— Ну, так пошли!
— И, как говаривал мой дедушка из Яблонны, «Да поможет нам Бог», — добавил Новицкий.
С вершины бархана они действительно увидели низкорослые кусты.
— Трудно назвать это деревом, — усмехнулся Томек, — но за неимением лучшего…
— Да, господи, нам бы хоть каплю влаги, — вздыхал Новицкий.
Они попробовали забраться вглубь сухолюба [111] , но здесь путь им преградила твердая толстая броня слежавшегося песка. Они сдались и решили пару часов передохнуть. Прежде чем заснуть, прижавшись друг к другу, Томек достал носовой платок и расстелил его на песке. По его совету и остальные сделали то же самое. Когда, отдохнув, они отправились в путь, платки из-за резкого снижения температуры ночью напитались росой и из каждого удалось выжать по нескольку капель воды.
111
Сухолюб, ксерофит — пустынная растительность, приспособившаяся к недостатку воды. Имеет листья малых размеров, что затрудняет испарение воды, и мощную корневую систему. Корни порой достигают длины 25—30 м, проходят на глубину 20—25 м.
Ночь выдалась ясная, бледный свет луны освещал дорогу. Патрик уверенно указывал путь. Как он и предсказывал, вдали уперлось в небо острие скалы. Бодрым шагом они направились на восток. Еще до рассвета песчаные барханы остались позади, они оказались в хамаде, усыпанной островками песка.
Томек шел первым, то и дело оборачиваясь, обговаривая направление с Патриком и Новицким.
— Они двигались какой-то известной, проезжей дорогой, поэтому нигде не застревали и не возвращались, — сказал он.
— Жаль, что они ее не обозначили, — ворчал моряк.
— Ее обозначила природа, верно, Патрик?
— Нужно идти туда, — сказал мальчик, показывая в южном направлении.
— Там есть два больших камня.
Рассвет застал их у этих скальных обломков, между которыми был заметен след высохшего потока. Когда они уселись, рядом пробежал геккон [112] . Заметили путники и тушканчика [113] .
— Раз здесь есть животные, значит есть и вода.
112
Гекконы — семейство пресмыкающихся из подвида ящериц. Встречаются в странах с жарким климатом. Ведут ночной образ жизни. Длиной бывают от 5 до 30 см (половина уходит на хвост). Туловище покрыто мягкой кожей и круглыми чешуйками. У большинства разновидностей пальцы заканчиваются не когтями, а присосками, что позволяет им лазить по вертикальным стенам и потолку. Живут 7—9 лет.
113
Тушканчик египетский, зовется также тушканчиком пустынным, обитает в пустынях Северной Африки и Юго-Западной Азии. Мелкое млекопитающее, грызун. Весит 50—70 г, длина — 10 см, с хвостом — 25 см. Верхняя часть туловища имеет цвет песка, хвост с белым кончиком. Передвигается ночью прыжками, день проводит в норах. Питается степными растениями и семенами.
— Вода, вода… Только о ней и говорим, черт ее возьми. Надо бы немного вздремнуть, — сказал Новицкий. — Страшно хочется пить.
Томек с тревогой глянул на него. Сам-то он чувствовал себя вполне сносно. Патрик, сосредоточенный на своей роли проводника, тоже выглядел довольно неплохо. Новицкий же явно страдал. Его могучее тело потело вдвойне, вдвойне и подвергалось воздействию солнечного жара. Томек решил выделить ему дополнительный глоток воды.
Моряк наклонил гурту, В ту же минуту послышался шум крыльев. Над ними пролетела стая птиц.
— Птицы тоже показывают дорогу на юг, — сказал Томек. — Останьтесь здесь и ждите меня.
Новицкий был в каком-то отупленном состоянии, только кивнул головой, понемногу впадая в сон. Патрик же настоял, что тоже пойдет с Томеком. Они вдвоем направились по следу воды и летящих птиц. Высохшее русло было единственной расселиной в поле видимости, Становилось все светлее, вскоре из-за горизонта вынырнуло солнце, температура сразу повысилась на несколько градусов. Пройдя с полчаса, они дошли до поворота русла. Местность здесь явно понижалась, вновь подымаясь лишь за поворотом.
— Дядя, — произнес Патрик, — здесь должна быть вода.
— Тихо, — Томек схватил его за руку. — Тихо!
С минуту он вслушивался.
— Ты ничего не слышишь, Патрик?
Мальчик отрицательно покачал головой.
— Мне показалось, что звенит комар…
На этот раз звуки были совершенно отчетливыми. Над их головами неведомо откуда появился целый рой этих насекомых.
— Эге, парнишка! Давно я не слышал такой чудесной музыки! — воскликнул Томек.
— Это вода, она должна, должна здесь быть! — радостно подхватил Патрик. — Идем!
Томек поспешил за ним. Мальчик спустился к самому дну русла, вытянув перед собой руки, будто что-то пробуя на ощупь.
— Здесь! Здесь! — закричал он, показывая на растущую в самом углу, на обрывистом берегу крутого поворота чахлую пожухлую растительность. Песок во многих местах был довольно глубоко раскопан. Когда они подошли ближе, из глубокой ямки вылетело несколько птиц.
— Они тоже ищут воду, — догадался Томек. — Просто не верится, что птицы могли вырыть такие глубокие ямы.
Они принялись углублять расселину. Это был тяжелый труд. В горле становилось все суше, донимал зной. К счастью, крутой берег заслонил их от солнца, поэтому они работали в тени. Но тут с востока подул довольно сильный ветер. Он не только уничтожал следы их труда, засыпая отверстие, которое они прорыли, но и поднимал клубы пустынной пыли и вызывал сухой туман, да такой густой, что Томек с Патриком едва видели друг друга [114] . Проработав несколько часов, они докопались до влажного песка, он холодил им руки и лица.
114
Сухой туман вызывает такую иногда темноту, что газели забегают в караваны и бегают между людьми и животными.