Тонкие линии

Инош Алана

– Лика, открой! Скажи правду! Тебя заставляют, запугивают? Кто промыл тебе мозги? Какого хрена вообще происходит?! Я не узнаю тебя! Какая на хрен беременность? Неплохо придумано, вот только верится с трудом!

Из-за толстой двери послышался ватно-приглушённый, будто сквозь подушку говорящий голос Лики:

– Уходи. Никто меня не заставляет, это моё решение. У нас с Владом всё серьёзно. Я давно хотела тебе рассказать, но боялась.... Боялась, что ты будешь психовать, и оказалась права – именно это ты сейчас и делаешь. Я правда беременна. Тебе анализы показать?.. Если хочешь, могу отсканировать и тебе на почту прислать. Всё, Тома, иди... Пожалуйста. Если будешь тут буянить, я полицию вызову.

Жгучая дрожь пробежала по телу, наливая тугой яростью все мышцы, и Тамара хорошенько саданула ботинком по двери.

– Полицию? Вот как ты

со мной, значит?.. – Дыхание сбивалось, и вместо речи получалось глухое рычание. – Сама поступаешь со мной, как... – Тамара зажала зубами и губами готовое вырваться непечатное слово, – и мне же ещё и ментами грозишь?..

Ей было плевать, что в соседних квартирах всё слышали, что поднимавшийся по лестнице мужчина покосился на неё, как на ненормальную, и поспешил прошмыгнуть на свой этаж. Сверху загремели ключи, хлопнула дверь. Тамара металась по лестничной площадке, как тигр в клетке, укрощая разбушевавшееся дыхание.

– То есть, ты всё это время меня обманывала... Всё втихаря за моей спиной сделала, ни словечка правды не сказала, притворялась, тихоня хренова! Какая же ты тварь. Лживая тварь...

«Тварь» – это слово не вязалось со светлым, таким дорогим образом, с этими чистыми серыми глазами, серьёзными и умными. Нет, это не её Лика сейчас с ней разговаривала, это какой-то двойник, сестра-близнец, и с этой «сестрой» Тамара не стеснялась в выражениях... Чушь, конечно. Она прекрасно знала, что у Лики не было ни сестёр, ни братьев, но тонущее сердце-кораблик отказывалось поверить в реальность происходящего.

– Я боялась тебя! – послышалось из квартиры. – Я знала, как ты отреагируешь, потому и не говорила ничего.

– Лика... – Тамара снова прильнула к двери, стараясь унять эмоции и смягчить голос, и вместо рыка в нём теперь слышалась горькая, надломленная хрипота. – А КАК я, по-твоему, должна была отреагировать?! Обрадоваться? Боялась она меня... За кого ты меня принимаешь? За какого-то мудака, способного ударить женщину? Плохо же ты обо мне думаешь. Даже когда мы ссорились, я никогда не выходила за рамки, ты же знаешь это!.. Неужели нельзя было по-человечески поступить?! Честно всё сказать, а не притворяться, что всё нормально!

– Тома, я устала и плохо себя чувствую, у меня токсикоз, – уныло сказала Лика из-за двери. – Я больше не могу разговаривать, всё. Прощай.

На этом их встреча и закончилась, дверь так и не открылась. Сидя в подъезде на подоконнике, Тамара втягивала в лёгкие горький дым. Равнодушные зимние сумерки сгущали синеву, чужой город зажигал огни, а память стрекотала кадрами немой киноплёнки... Когда оно началось, это отчуждение? Наверно, тогда, когда Лика стала пропадать, не отвечая на письма и подолгу не выходя на связь по Скайпу. Примерно с полгода назад... Да, получается, примерно месяцев шесть она морочила Тамаре голову, носила маску, старалась быть прежней, но ласка получалась вымученной, натужной, падала в душу холодными каплями предчувствия, от которого Тамара всё время отмахивалась. Непозволительно долго разрешала себя дурачить. Верхняя губа дёрнулась, приоткрывая болезненный, судорожный оскал боли.

Тамара потушила окурок о подошву ботинка. Может, и правда – никто Лику не заставлял, не давил, и родители ни при чём. Может быть, вот это холодное, чужое лицо, которое только что скрылось за дверью, и было настоящим. Просто она захотела быть «как все».

– Молодой человек, не могли бы вы не курить?..

Интеллигентная старушка в очках спускалась по ступенькам, скользя по перилам сухонькой узловатой рукой с выпуклыми шнурками вен.

– Весь подъезд дымом провоняли, даже через дверь в квартиру тянет!.. И окурков набросали, ну что за безобразие?

Грамотное, культурное произношение, возмущённый блеск стёкол очков. Наверно, бывшая учительница, подумалось Тамаре. Она слезла с подоконника.

– Я не молодой человек, – только и сказала она.

– О господи, да кто ж вас разберёт теперь, – пробормотала подслеповатая старушка. – Не поймёшь, где парень, где девушка, с вашей-то нынешней модой...

– Извините, – проронила Тамара. – Я уберу за собой.

Под тихое ворчание пожилой женщины она собрала все окурки и выкинула в урну у крыльца. Тёмное, затянутое тучами небо молчало бесстрастно, снег летел наискосок, щекоча лицо холодными лапками-искорками. Боль раздавалась гулкими раскатами, а совесть некстати проснулась и хлопала ресницами, напоминая: а ведь Тамара сама не без греха. Хотя какой там грех... Просто общение на «радужном»

форуме с приятной, милой, но загадочной и скрытной собеседницей под ником Ночная Незнакомка. Полуфлирт, полудружба... Не пойми что. Общение затягивало в мягкие, как девичьи волосы, сети очарования, и Тамара ловила себя на мысли, что ей хочется раздвинуть экран, как занавески, протянуть руку и коснуться живого, настоящего лица, скрытого за анимешной аватаркой. Большеглазая рисованная красотка смотрела то ли игриво, то ли наивно, не омрачённый мыслями лоб прикрывала полупрозрачная чёлка. Но Незнакомка не производила впечатление ограниченной и поверхностной особы, в ней чувствовалась культура, образованность, кругозор, она хорошо разбиралась в музыке. Но самое главное – за её словами стояла душа, в которую Тамара погружалась, как в тёплую, нежно обволакивающую летнюю реку. Она никогда не видела фото Незнакомки и не слышала её голоса, но ей было легко и хорошо, беседа то уютно струилась светлым ручейком, то искрилась вспышками веселья, перескакивала с одной темы на другую и часто заканчивалась за полночь... Время пролетало незаметно. Они были очень разными: Тамара – огонь, Незнакомка – вода, которая, как известно, по капле камень точит. Иногда у них случались споры и какое-то подобие размолвок, но Незнакомка мудро сглаживала острые углы. Тамара всякий раз изумлялась тому, как собеседница искусно гасила и поворачивала её пылкий темперамент в мирное русло, так что эти маленькие недоразумения никогда не вырастали до серьёзных ссор. Лика так и не узнала об этом общении: Тамара решила его прекратить. Ласковое обаяние Незнакомки слишком сильно действовало на неё, и она, испугавшись, что непреодолимо влюбляется, наговорила своей виртуальной визави резких слов, вышла из своего профиля и удалила закладку с форумом, чтобы больше туда не заходить. Тамаре казалось, что, общаясь с Незнакомкой, она поступает непорядочно по отношению к Лике. А Лика сама обманывала её.

Поскрипывая ботинками по снегу, Тамара дышала острым зимним воздухом. Безумно, до стона сквозь зубы хотелось найти тот форум, написать родной и тёплой Незнакомке и выговориться, высказать свою боль до донышка... Пароль от профиля она уже забыла, но его можно восстановить, а вот захочет ли Незнакомка слушать её оправдания и душевные излияния? Тамара оборвала общение неожиданно и, пожалуй, даже грубо. Наверно... да что там «наверно» – совершенно точно Незнакомку это обидело. Нет, не стоит даже пытаться.

С горечью отпустив эту мысль в вечернее небо, Тамара чуть слышно вздохнула. Седой туман клубился у лица, ноздри щипал мороз. Голоса мальчишек послышались за спиной, но погружённая в невесёлые раздумья Тамара не обратила внимания на возможную опасность. Что могли ей сделать дети? А вот поди ж ты – сделали.

Тамара пощупала голову. Там была шишка и, похоже, небольшая ссадина, которая тут же отозвалась щиплющей болью. Череп тупо, до тошноты ныл. Интересно, чем её приложили? Может, кирпич или бутылка... Скорее всего, бутылка: кирпичом и убить могли. Что-то стеклянное поблёскивало рядом в снегу, подтверждая догадку.

И что теперь делать, куда податься? Обратный поезд ещё через два дня, а у неё ни денег, ни телефона, ни вещей. Она даже в гостиницу не заселилась, сразу бросилась к Лике. Может, на вокзале войдут в положение и разрешат перекантоваться до поезда? Или попробовать вернуть билет и взять другой, на более раннюю дату? Но даже если всё получится, придётся терпеть голод до самого дома: еды купить не на что. Разве что найдётся какая-нибудь добрая тётенька-проводница...

На распечатанную и едва начатую пачку сигарет грабители не позарились. Неподатливые пальцы долго чиркали зажигалкой, пока не добыли огонь. Пламя затрепетало, лизнув кончик сигареты, и тот налился янтарным тлением, а на пальцах заблестели алые капельки. Из носа текло, Тамара размазала по верхней губе что-то липкое, красное. Курила, дрожа и поднося сигарету ко рту окровавленной рукой. Содержимое гудящего черепа походило на яйцо всмятку. Бумажные платочки – в сумке, сумку унесли... Пришлось умываться снегом. Талая вода розового цвета капала с руки. Сосуд какой-то лопнул, видимо. Её трясло, как с похмелья, выдохи шли прерывисто, с дрожью, дым порой едко застревал в горле, вызывая кашель, который отдавался болью в голове. Курить на морозе – не самая лучшая идея, но табачная пауза была нужна ей, чтоб почувствовать себя в своей тарелке. Вроде как, если куришь, значит, всё нормально, живой. «Если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день...»