Тонкий лёд
Шрифт:
— Ура! — закричала Мелина, которая больше всего на свете не любила, когда ее причесывала наша престарелая горничная.
— Фло, ты лучшая старшая сестра на свете, — Тирли подскочила ко мне, крепко обняв.
— Да! — подхватила Мели, а я стыдливо потупилась, но согласно кивнула, испытывая огромное облегчение.
Спустя полчаса мы покидали усадьбу. Благодаря моему жениху наши закрома оказались набиты столь щедро, что я снова немного устыдилась. Диар помогает нашему семейству, стараясь для своей невесты создать уютный дом, где в кладовых кроме мышей теперь водятся колбасы, сыр и прочие
То место, где из-под земли бил источник, было невероятно красиво. Но находилось оно столь далеко, что ходить туда я не любила и бывала лишь вместе с братом или папенькой. Но сейчас из-за собственных страхов и опасений я упорно шла к источнику, таща с собой корзину, изрядно надоевшую и оттянувшую руки. Спустя еще полчаса я уже злилась на себя за глупость и трусость. Однако впереди меня, весело напевая, бежали сестры, и теперь было бы жестоко возвращать их в усадьбу. Поэтому, вздохнув, я покорилась судьбе. В конце концов, это был мой собственный выбор и винить некого.
До источника мы добрались спустя полтора часа, когда солнце уже приблизилось к зениту. Пекло стояло невыносимое, корзину я уже ненавидела, свои скоропалительные идеи тоже, даже близнецы не скакали уже столь радостно, как прежде. По крайней мере, мне казалось именно так. Но завидев знакомые места, мы оживились. Я думала о том, что вскоре избавлюсь от своей ноши, усядусь в благодатной тени, и жизнь вновь заиграет красками. Мои же сестры желали одного:
— Сейчас мы поедим! — воскликнула Мели.
— Сейчас нам будет вкусно! — подхватила Тирли, и я почувствовала себя виноватой.
Поэтому, заняв наше излюбленное место, я спешно раскрыла корзину, достала оттуда покрывало и, убрав тряпицу, покрывавшую еду, принялась потчевать девочек заготовленными скромными яствами.
Мои сестры уплетали за обе щеки все, что я добывала из недр корзины, беспрестанно болтали, вертели головами и менее всего напоминали юных агнар. Лишившись своей ноши, я стала намного благодушней и не спешила их ругать, позволяя получать маленькую радость от нашей скоропалительной прогулки, нарушая правила хорошего тона. Впрочем, я и сама с удовольствием их нарушала, делая все то же самое, что и мои сестры: набивала щеки, отвечала на их вопросы, не успев проглотить пищу, даже позволила себе запустить в лоб Мели шариком, скатанным из хлебного мякиша. Правда, расплата за шалость пришла немедля, и близнецы вдвоем атаковали меня, вновь щекоча и повизгивая от удовольствия, но я им простила все.
Голова моя уже не болела, а после того, как ополоснула лицо ледяной ключевой водой, почувствовала себя намного свежей и бодрей. Девочки оставили меня в покое, и я, удобно расположившись под сенью деревьев, следила за тем, как сестры играют в мяч, весело перекрикиваясь. Потом голоса их отдалились, веки мои сомкнулись, и я задремала…
Что мне снилось? Сказать точно не берусь. Это была мешанина образов, смысла в которой искать было бесполезно, но единственное, что я особо четко запомнила, была наша кухарка, которая стояла в изголовье большой кровати, где вольготно раскинулся диар, заложив руки за голову. Я лежала рядом, скованная невидимыми путами, а кухарка все говорила и говорила что-то жутко неприличное. Д'агнар Альдис кивал головой и со значением произносил:
— Это вам не на полу валяться.
А потом велел папенькиным голосом писать письмо кухарке с извинениями. На этом я проснулась. Потерла лицо, скидывая тяжелое оцепенение сна, нашла взглядом девочек, да так и застыла с неприлично открытым ртом, глядя на третьего участника их игры. Сиятельный диар, скинув прямо на траву свой сюртук, бродил по поляне, вытянув руки. Глаза его были завязаны кушачком Тирли, и д'агнар Альдис пытался поймать двух вертлявых девиц. Девицы хихикали и ловиться не желали. Но вот диар делает шаг в сторону одной и вдруг резко разворачивается к той, что стоит за его спиной, и ловит ее.
В это мгновение я поняла, что мой жених не имеет ни стыда, ни совести. Он жульничал! Подглядывал из-под повязки, заманивая доверчивых агнар в ловушку. Впрочем, у близнецов совести оказалось не больше, чем у его сиятельства. И как только Аристан Альдис произнес:
— Мели, — Мелина тут же бессовестно соврала:
— Я — Тирли.
— Вы меня обманываете, юная агнара, — ответил диар. — У Тирли нет кушака.
— И у меня нет, — нагло заявила Мели, стягивая свой пояс.
— Вы нечестно играете, — укорил моих сестер д'агнар Альдис.
— Кто бы говорил! — не сдержалась я и прикусила язык, отчаянно краснея.
— А вот еще одно ветреное создание, — насмешливо изломил бровь диар. — Так идите и научите нас играть честно.
— Точно! Пусть Фло водит! — обрадовались близнецы, и я одарила их испепеляющим взглядом.
Вот уж чего мне не хотелось, так это играть с его сиятельством. Насколько я боялась его надменного, настолько я сейчас стеснялась его вот такого: без сюртука, с кушаком моей сестры в руках и лукавым блеском в серых глазах.
— Вы трусиха, Флоретта, — вдруг произнес д’агнар Альдис.
И как он догадался?! Неужто это написано у меня на лбу? Ну уж нет, допустить, чтобы диар потешался надо мной, я не могла. Потому поднялась на ноги и гордо вздернула подбородок:
— Ничуть, ваше сиятельство, — высокомерно ответила я, стараясь изо всех сил не смотреть на мужчину.
— Правда? — от неприкрытой иронии в его голосе, мои щеки снова вспыхнули.
— Мать Покровительница мне свидетель, — я кивнула, и его сиятельство направился в мою сторону, так и не дав мне самой приблизиться к нему и близнецам, с интересом слушавшим наш диалог.
Ноги тут же приросли к земле, и я едва сдержала желание попятиться, потому что прекрасно понимала, что произойдет дальше. Удержалась от позорного бегства только благодаря тому, что подняла взгляд на диара и увидела, как откровенная насмешка кривит его губы. Его сиятельство явно забавлялся моим замешательством. Это вызвало протест, и я шагнула ему навстречу.
Аристан Альдис остановился, давая мне подойти, после взял за плечи и развернул к себе спиной. Кушак Тирли накрыл мои глаза, и на затылке затянулся узел.