Тонкости эльфийской социологии
Шрифт:
– Я отказался от сана, – повторил Вит, – И леди Глафира прилетела высказать свое недовольство этим фактом.
Я только хотел рот открыть, чтобы обратиться к драконихе, но та уже сама начала объяснять причины своего недовольства.
– Наши народы зашли в тупик. Не стану никого обвинять. И те, и те виноваты. Но нам пора что-то менять. Давно, если честно, пора. Поэтому мы очень рассчитывали на то, что в ближайшие годы именно под мудрым руководством сэра Виттебранда рыцари Ложи придут к мысли о необходимости торгово-экономического союза, который потом мог бы перерасти в военно-политический. Это единственный способ преодолеть тот застой, который мы сейчас наблюдаем. Но он только
– Знаешь, – вмешался я, не дав Изе и рта раскрыть, а то бабьи вопли могли затянуться надолго, – По-моему, в тебе сейчас говорит несколько политик, сколько женщина. Ты просто завидуешь, да? У Изи две дочери и в ближайшее время будет еще и сын, а у тебя никого. Если бы ты мыслила политически, то сумела увидеть в произошедшем не только отрицательные стороны, но и положительные. Последних, как мне кажется, будет больше.
Глафа ничего мне на это не ответила, зато прожгла взглядом отца.
– Я требую, чтобы ты вернулся!
– Нет, – отрезал тот, причем так, что даже я бы, со всей своей наглостью, не решился его переубеждать.
– Прекрасно, – объявила дракониха и вскочила, явно собираясь уйти, но я остановил её вопросом.
– Может, перекусим?
– Что? – растерялась Глафа.
– Ну, мы, к примеру, – я посмотрел на Ира, – еще не завтракали. А ты, – снова перевел взгляд на Глафу, – когда злишься, тебе есть, случайно, не хочется?
– Хочется, – ласково проговорила она, но от этой ласковости впору было в обморок грохнуться, – вот и полакомлюсь человеченкой.
– Не наговаривай на наш народ, – непреклонно отрезал Финик, – мы никогда не были людоедами.
– Ты потерял право одергивать меня папочка, когда променял нас на них – и она кивнула на Виттебранда.
– А тебе не приходило в голову, что он не менял, – тихо произнес Витаус и все посмотрели на него, – Ему нечего было менять. У вас к тому времени, когда он ушел, были уже свои жизни, которыми вы распоряжались как хотели. И в семье, как таковой, вы не нуждались, ведь так?
– Что ты можешь знать? – стушевавшись, пробормотала Глафа.
– Достаточно, чтобы подвергнуть сомнению все то, что ты тут успела наговорить. И Андрей прав, лучше поесть, успокоится и только после этого попытаться снова поговорить, но уже без нервов.
– А если не получиться? – вырвалось у Глафы, причем было видно, что она сама была недовольна тем, что спросила об этом.
– Получится, – неожиданно произнесла Изя и посмотрела на меня, – у нас ведь теперь есть свой, местный лекарь душ. Если что, разрулит любой конфликт.
Глафа проследила направление её взгляда. Не придумав ничего лучше, развел руками.
– Вы переоцениваете меня, леди.
– Недооценивают, – в один голос сказали Ир, Финик и Вит, и я понял, что попал. Причем так конкретно, что никакие это не каникулы – чтоб их! – это самый настоящий не проходящий мозготрах. С ними тут и свихнуться недолго!
Ир
День выдался насыщенным. Но, кажется, Андрею, с его неуемной фантазией и выдумкой, удалось и на этот раз все разрулить, как и говорила Изольдика. Глафирира осталась ночевать в замке. На следующее утро они все вместе – Вит, Финик, Изя и Глафа собирались отправиться в Заоблачный Край. Чем конкретным они там будут заниматься, я так и не понял, но они же взрослые люди, то есть драконы, а, ладно, в общем, взрослые и сознательные. Политики, к тому же. Думаю, разберутся что к чему. Нас же с колокольчиками было решено оставить под присмотром одного из старших рыцарей, который, как и весь гарнизон, до сих пор пребывал под впечатлением от известия, что их командир не кто-нибудь, а сам Король Дракон. Но, признаюсь, когда стараниями Андрея все разрешилось всеобщим примирением, меня это перестало волновать, так как были и другие не менее волнительные вещи, к которым я начал себя готовить загодя. Все дело в том разговоре, которым Андрей донимал меня ночью. Я хотелось получить ответы на все вопросы и развеять его сомнения относительно меня и моих непродолжительных связей с девушками.
Подходящую для моих целей служанку я нашел быстро. Она за ужином прислуживала за столом. И уже тогда я ненавязчиво привлек её внимание. Долгий, пронзительный взгляд Андрея, которым он меня наградил, когда разгадал мою игру, меня не смутил. Вот еще, буду я смущаться! Он ведь не смущался заниматься всякими непотребствами, а я, что, хуже? Девушка была не то чтобы мне симпатична, но выглядела достаточно привлекательно, чтобы не вызывать отвращения. Поэтому, когда мы, словно бы случайно столкнулись в коридоре (по её инициативе, надо сказать), я позволил ей увлечь меня за собой.
У меня было две цели: доказать Андрею, что смогу провести ночь с девушкой и без мерцания и понять, что же он такого особенного делал с ними в постели, что они так единодушно считали это наивысшим наслаждением. Я всегда считал, что есть определенный набор стандартных движений, которые делает каждый, находясь в постели с представителем противоположного пола, поэтому придумать в этом что-то принципиально новое просто невозможно. Какая по сути разница, в нашем мире или на Земле, если вспомнить, что физиологически мы очень и очень схожи. Точнее, почти не отличаемся, если не брать в расчет магическую составляющую тел людей наочень и очень схожи. с представителем прошего мира. И все же, то, что мне удалось почерпнуть из переводчика Андрея, в какой-то степени стало для меня откровением. Впрочем, то, из-за чего та первая служанка Мелия, которая была с Андреем в первый раз, подсунула ему еще и свою подругу, тоже оказалось знанием весьма неожиданным. Мне раньше и в голову ничего такого прийти не могло.
Девушку, с которой я провел эту ночь, звали Дереми. Я мог бы и не спрашивать её имени, если бы все еще был эльфом, но решил таким способом попробовать завоевать её доверие. Открыть кто я, оказалось самым сложным. Но я справился, вспоминая про себя тот слегка насмешливый тон, которым прошлой ночью со мной разговаривал психолог. Она не поверила. Попросила показать. Я ждал испуга, но она, неожиданно, не испугалась. Напротив, сказала, что я красивый, вот только глаза мои её немного пугают. Тогда, под впечатлением от того, что моя настоящая внешность её не оттолкнула, чего я, если честно, опасался больше всего и был готов в случае чего подправить её воспоминания, я пообещал не открывать их. Я думал, что это лучшее решение проблемы. Но она, напротив, запротестовала.
– Нет. Мне будет приятно, если ты будешь смотреть на меня. Ты ведь будешь, правда? Как твой друг…
– А мой друг был с тобой, – внутри меня от этих слов начала пробуждаться ярость. Ведь Андрея сказал мне только о двух своих увлечениях. Зачем он солгал? Но прежде, чем я успел накрутить себя, она отрицательно покачала головой.
– Нет, но Мелия всем рассказывает, как он не только смотрел на нее, но и… – она понизила голос до стыдливого шепота, – свет не потушил.
– Э? – растерялся я. А при чем тут свет, хотелось бы мне знать? Что в этом такого особенного? Конечно, можно было бы начать мониторинг её эмоционального состояния, но мне в голову вдруг пришла странная мысль, что можно сделать это не тайно, исподтишка, а прямо спросить, раз уж в том, что мерцающий признался. Я и спросил: – А что в этом такого?