Тонкости зельеварения
Шрифт:
Глава 4. Бал Равноденствия
Я рассматривала серые в синюю полоску занавеси в мужской комнате, когда меня отвлек стон Брэда. Обнаженный боевик сидел рядом со мной на кровати и в ужасе смотрел на последствия нашей ночи. Я прислушалась к себе. Ничего не болело, только чуть саднило внутри. Кажется, мне повезло больше, чем сестре. — Мадлен, я… о-о-о, что я натворил. — Парень принял серьезный вид, насколько это было возможно без штанов. — Госпожа Мулинн, я предлагаю вам стать моей женой.
Я рассмеялась. У Брэда от удивления вытянулось лицо. — Брэд, ты очень милый, но я не готова к такому шагу. Нет-нет, не думай, ты завидный жених, и многие девушки будут польщены, услышав от тебя предложение, но мне кажется, у нас
Не знаю, есть ли у кого-нибудь дар прорицания, или же это выдумки сказочников, но я яственно видела наше будущее, если приму скоропалительное предложение благородного — не по статусу, по духу — юноши. Его семья меня не примет. Они владели крупной мануфактурой где-то на западе герцогства и были не последними людьми в своем городе. Не о такой партии для сына они мечтали. Брэда ждало место офицера городской магстражи — уважаемая должность. Если бы Брэд любил меня без памяти, он бы мог побороться с родными за свое счастье, но оказаться с ними в ссоре ради случайной подружки, с которой он провел ночь после вечеринки? Нет, это не то, что сделает нашу семейную жизнь радостной и приятной.
Я не жалела потерянного девства. У меня с плеч упал кошмар, который поселился после свадьбы Адели. То ли Брэд был более умелым, чем мой зять, то ли лучше чувствовал женщин, но я не ощущала никаких неудобств.
— Брэд… — я приподнялась, скромно прижимая одеяло к груди и коснулась руки обескураженного парня. — Ты что-нибудь помнишь? Признаться, я не очень.
Кажется, я покраснела. Парень тоже. Он лег рядом и обнял меня одной рукой. — Мадлен, мне неловко говорить. — И все-таки? — Тебе стало больно, я хотел остановиться, но ты потребовала рюмку наливки и всё назад. Я… кхм… немного продолжил… А потом ты уснула. Вот и все. Зелье от последствий не нужно, я был осторожен. — Даже жаль, что я ничего не помню… Брэд? — М?
Любопытство пересилило смущение, и я решилась: — Мне правда жаль, что я ничего не помню, и я… м… — нет, все-таки смутилась. — И если ты придешь ко мне послезавтра, я буду счастлив, — парень был на удивление догадлив. — Почему послезавтра? — Мадлен, кто из нас изучал анатомию? То есть, мы, конечно, тоже учили строение тела — с точки зрения, как сделать людям больнее, но я не хочу делать больнее тебе.
Я хихикнула, сообразив, на что он намекает, чмокнула парня в щеку и попросила дать мне покрывало, чтоб добежать до ванной. Понимаю, это странно, но ходить обнаженной по комнате утром я еще стеснялась.
* * *
Может быть, если бы я была магтефактором, водницей или "землекопом", я бы продолжала приходить к парню в комнату, укутавшись в длинную рубаху и запрещая зажигать светлячки, пока не замотаюсь в одеяло. Но я была зельеваром, который без запинки мог произнести "подвздошная мышца" и даже показать эту мышцу непосредственно на теле кавалера, поэтому уже к середине зимы мы устраивались на кровати Брэда, не стесняя себя одеждой, и сверяли анатомические атласы с живой натурой. Брэд оказался чутким, но не очень опытным любовником, хоть и старался изжить этот недостаток. Однажды он вытащил из-под матраса издание срамных картинок с пояснениями на языке Урфэлийского ханства, которого никто из нас не знал, но это не помешало нам поставить несколько весьма интересных экспериментов.
Нам было хорошо вместе. И несмотря на то, что происходящее между нами я никак не могла назвать любовью, и никак не связывала свое будущее с Брэдом, я все-таки расстроилась, когда однажды после обеда он поймал меня по дороге в лабораторию и краснея признался, что встретил девушку, к которой питает нежные чувства и считает неверным продолжать наши встречи. Я оценила его честность и пожелала удачи.
В эти выходные Лизия очень вовремя позвала нас с Мирой к себе в гости. Через две недели намечался бал Равноденствия, и госпожа Тиртан настояла, чтоб племянница с подружками готовились заранее. Я отказывалась принимать платье в подарок, но госпожа Тиртан нашла выход. — Скажи, дорогая, что нужно для зелья от больного горла и повышенной температуры? — Смотря какого. Самое лучше требует дорогих ингредиентов, но я не смогу его сварить, у меня не хватит сил. Есть попроще, я его уже опробовала, но и действует оно не так хорошо. — Сделай мне две дюжины пузырьков того, которое попроще. Напиши, что для него нужно, я завтра перед тем, как вы будете уезжать, принесу нужные травы.
Я быстро набросала список и подала доброй тетушке. — С вашего позволения, госпожа Тиртан, зачем вам лекарства, которые действуют хуже, чем те, что вы можете себе позволить? — Я-то могу, — грустно улыбнулась она. — Но знала бы ты, сколько в домах бедняков тех, кто ни лекаря не может вызвать, ни хорошие зелья купить. Лучше зелье послабее, чем никакого зелья совсем. — Неужели в кварталах бедняков нет своих травников?
Та покачала головой: — Есть, но плохо обученные. В академию им не поступить, а у кого сил побольше, так или иначе устраиваются в других местах и стараются забыть, где они росли.
Хорошо, что у бедных людей в Бристоне есть госпожа Тиртан.
Пока я варила зелья, без зазрения совести пользуясь академической лабораторией, я попробовала подсчитать, что будет, если я стану варить простенькие составы для бедняков. Увы, получалось, что даже если я буду продавать по дюжине бутыльков в день по пять медяков, мне едва хватит на крохотную квартиру и сносный стол. Остальное уйдет на травы и подати. Можно, конечно, жить там же, среди бедняков, и питаться как они, но… но зачем же я тогда заканчивала академию? Лучше уж вернуться к матушке и работать вместе с нею в лавке. У матушки хоть свой дом в квартале мелких лавочников и небогатых мастеровых.
Но мне не хотелось возвращаться к матушке. Недавно матушка написала, что ей помогает Адель, и они вполне справляются. Женщины семьи Пита хорошенько настучали ему по шее за невнимание к жене, тот стал паинькой и совсем не против, что Адель зарабатывает для будущего ребенка немного монет. Да, моя семья сносно устроилась и без моей помощи. Мне хотелось остаться в Бристоне или переехать в другой большой город, мне хотелось завести свою гостинную и свою лабораторию.
Я осторожно расспрашивала других не самых удачливых студентов, но у одних были достаточно обеспеченные семьи, другие собирались работать в семейном деле, третьих совершенно не пугали провинциальные городки, а пугали, напротив, большие города. У девушек было достаточное приданное, чтоб выйти замуж за ровню. Кто-то обмолвился, что в Риконтии или Конбрии и слабые маги могут хорошо устроиться, но путь туда далек и дорог, и нужно иметь достаточно золотых, чтоб прожить, пока не нашлась работа. К тому же, в отличие от хорошо образованных сокурсников, я не знала риконбрийского.
Зима уступала права весне, а я так ничего и не придумала.
* * *
Городской бал вновь закрутил нас в вальсах. Снова галантные кавалеры, затейливо украшенные пирожные и разноцветные гирлянды светлячков на шелковых цветах. Мира весь вечер провела с Тэдом, а Лизия танцевала без продыху, меняя кавалеров — она потратила зиму, чтоб подтянуть свои умения, и решила не упустить ни одного шанса завести знакомства. Мне же хватило нескольких вальсов. Когда я присела передохнуть, рядом со мной на стул опустилась приятная дама в том возрасте, когда у благородных рождаются последние дети, а у селян — первые внуки. — Милая, ты с таким восторгом смотришь на огни… Ты здесь в первый раз? На дебютантку ты не похожа. — Нет, госпожа, я второй раз на балу. Я учусь в академии. — О… — мне показалось, что дама стала терять ко мне интерес. — Будущая магичка! Желаю удачи. Водница? или воздушница? — Земля, зельевар. Увы, вряд ли я буду магичкой. — О… — дама снова повернулась ко мне с искорками любопытства в глазах. — Что же вам помешает? — Не очень большой дар, госпожа…? — Зовите меня просто Эйрин. У меня модный салон на улице Незабудок, так и называется, салон госпожи Эйрин. — Мадлен, — представилась в свою очередь я. — Ведь вы не из Бристона? И, верно, после академии отправитесь к родителям?