Тоннельный синдром. Книга 0: Функция Змея
Шрифт:
– Прошу прощенья, уважаемая, – не удержался я. – А как Вы себя после смерти чувствуете? Или это был речевой оборот?
– И совсем не оборот, – обиделась она. – Натурально померла! Да только Язя меня в дом занесла и на лавку затащила. Может, зелье свое варить какое из моих останков собиралась, а может опыты лабораторные ставить по бессмертию. Этого не ведаю. Да только этот негодяй через лавку, где я лежала, возьми и перепрыгни.
Чернявая Звяга подняла подол, и из-под него, гремя золотой цепью, вылез черный котяра. Один конец цепи был закреплен на кошачьем ошейнике, а другой
– Вот этот самый кот и есть. Язин. Курдушем кличут. Через мертвого если прыгнет, тот волкодлаком делается. Оборотнем и опойцем. На цепи при себе держу от греха подальше с тех пор как Баба-Язя померла. Её больше как Бабу-Ягу знали, но это неправильное имя. Правильное – Язя, Яозя – "Я-Ото-Змея". Речка в Москве в честь нее называлась, Яуза. Не слыхал?
– А волкодлаки оборотни и опойцы – это, извиняюсь, кто? – Спросил я слегка настороженно.
– Волкодлаки, волкулаки, вовкуны – это оборотни. Ты заходи потом, я тебе подробно расскажу. А коротко – либо колдуны, принимающие облик зверей, либо простые люди, на которых наложено заклятье. Но у вторых, как правило, посмертное. А опойца – кровосос.
Выпустив облачко дыма, Карачей поинтересовался:
– Милая Звяга, я могу продолжать?
– Да, прощенья просим…
– Я не буду сейчас рассказывать очень уж подробно, скажу только, что и я, и мой батюшка относились к Язе с большой симпатией. Она не была злобной по своей сути, скорее, безразличной. Ей одинаково легко было поднять «Коровью смерть» или вызвать дождь в засуху. И все её поступки шли от настроения. Она не ставила высоких целей, не стремилась изменить мир к лучшему или свалить его в выгребную яму. И те, кто встречал ее с открытым сердцем, никогда не были ей обижены. Вон хоть Вадита (мундштук кальяна указал на коренастого мужика с шальными глазами) спроси. Он тебе много про нее рассказать может. Не была Язя злобной. Было в ней всего намешано, но мерзости не было. Поэтому, когда при Советах ее погубили, для нас была большая утрата.
– А как же такую могучую победить смогли?
– Да как и батю моего, Князя Карачуна, его еще Кащеем называли: атомным зарядом в Семипалатинске. С пятидесятых годов там нашего брата в пыль рассеивают…
–Так Вы – Карачей Кащеевич?
– Нет, – засмеялся дед. – Я незаконнорождённый. Байстрюк. Мне отчество не положено. Но вот, что я хочу сказать тебе: Язя очень помогала нам, Имеющим Силу. Еще до прихода Рюриковичей на Русь, она дала таким, как мы, бессмертие (относительное конечно), практически уравняв нас с богами. И мы можем дать бессмертие ей. Вернуть долг.
– Каким образом?
– При Советской власти, а именно в 1949 году, Язя пустилась по пути саморазрушения. Кокаин, морфий, алкоголь… Или скучно ей стало, или эксперимент над собой ставила. Так вот, эти твои спички она изготовила и накачала Силой, чтобы в помутнённом рассудке не натворить бед. Перед загулом она ставила блок на свои магические действия и могла творить чудеса только при помощи этих спичек, а действовали они только когда она была в трезвом уме.
– Но мы пользовались спичками в состоянии алкогольного опьянения…
– Но
– Ну да.
– Спички у неё действительно похитили. Кто знает, сколько в том детском фильме правды? Во всяком случае, начертанная литера «Я» на крышке – точно не «Я самый великий волшебник». Это первая буква ее имени. Но главное не в этом. Главное в коробке! Язя матрицировала в него свою дублированную сущность. И мы можем её воскресить. Возможно.
– И вы этого хотите? Не повлечет ли это за собой ненужных и опасных последствий?
– Будем думать – для этого и собрались!
– То есть вы и без моего рассказа обо всем знали?
Коренастый Вадит поднял ладони в защищающемся жесте:
– Не знали, но предполагали. Кто может всё знать? Вместе подумаем, как дальше быть.
– Здесь, на станции метро?
– Ну, не конкретно на этой – много есть разных заброшек». А есть желание – мы тебе свою с ноля создадим. Обустроить поможем, как желаешь. Мы давно в подземельях крупных городов живем: из космоса не видно, люди не пробьются. Есть конечно разные «диггеры», но их легко отследить и след им запутать-заморочить. Даже ядерный удар на такой глубине не достанет, по крайней мере, будет возможность и время уйти глубже за пределы опасных зон. А в ближайшем будущем это, возможно, будет актуально…
– То есть, в будущем нас ждет термоядерная грусть?
– Не уверен. Мы сейчас и об этом думаем. Может, колонизируем другую планету.
– Это возможно?
– Кто знает? Те, кто уходил за Пределы, не возвращались. Ну, кроме демонов, конечно (мундштук кальяна качнулся в сторону кота).
– Так это демон? Реальный?
– У вас чудовищные пробелы в образовании. Слово «курдуш» изначально означает «Демон на службе колдуна».
– Это есть… Пробелы присутствуют.
– Ну, это мы поправим. Время есть. Хотя Вы и не бессмертный, но я вижу – проживете долго. А пока готовьте себе резиденцию, устраивайтесь. Вадит поможет – он у нас мастер. А на сегодня мы закончили.
Глава 3. Шиш Московский
Он встал и, не прощаясь, двинулся к выходу. За ним двинались Звяга, у ног которой, звеня цепочкой, вертелся котейко-демон, следом потопал толстяк Мизгирь. На площадке вокруг жаровни остались кроме меня еще трое: кореннастый Вадит, высокий цыганистого вида мужик лет сорока, одетый с ног до головы в кожу, и изящная мадам субтильного телосложения и неопределенного возраста с короткой светло-русой стрижкой. Савватеич как-то незаметно испарился.
– А не употребить ли нам коньячку? – Хитро подмигнул Вадит.
– Да под соответствующую закусь, – согласно кивнул цыганистый.
– Алкаши!– Резюмировала мадам.
– А Вы откажетесь, дорогая Изгальда?
– Не дождетесь!
– А Сергеич нас поддержит? Или проигнорирует, побрезговав?
– Ну, если только слегка, – поосторожничал я. – Вы, Вадит, обещались меня обустроить.
– Слегка мы не умеем. От рюмки откажемся, стакан выпьем! – Сообщил цыган.
– А насчет "обустроить" – и говорить нечего. Лично займусь и сделаю в лучшем виде, – заверил Вадит.