Тоннельный синдром. Книга 0: Функция Змея
Шрифт:
Заголосила цыганка, забилась в его руках. И кричит ему:
– Что ты сделал?! Догонят тебя братья! Коней мертвецов никто не обгонит.
– Что случилось с вами? – Говорит ей цыган в ответ. – Почему вы такими стали и как вам помочь?
Рассказала тут его возлюбленная, как её табор остановился возле большой деревни. Потравили цыганские кони пшеничное поле. Ни колоска не оставили! А хлеба у мужика не будет – с голоду зимой помрет. И деревенские, ухватив что под руку подвернется, побежали чинить цыганам расправу. Большая драка вышла: кого насмерть пришибли, кого покалечили… Но ехал мимо прохожий. Тоже молодой цыган. Стал он заступаться за мужиков перед соплеменниками,
Взъярились цыгане и прибили заступника. В тот же час снялся табор и пропал. Как не было! Да только убитый цыган был сыном могучего колдуна… Поклялся колдун извести табор за жестокую и несправедливую смерть своего сына. И вот, следующей зимой, подкараулил он табор ночью, и на всех наложил страшное заклятье. Привязал своей силой всех цыган к той опушке леса, где табор стоял, и повелел им днем быть живу и песни петь, а ночью в мертвецов обращаться – путников губить. И стоять повелел табору вечно на опушке леса…
Тут примчались на своих конях мертвые цыгане и так отметелили нашего героя, что тот едва не помер.
– И что же потом с ним стало? – Спросил я.
– Да, пёс его знает, – засмеялся Тагар. – сгинул он давно! Не отвоевал своей любви.
– Странная история, – сказал я.
– А у нас, цыган, все истории странные.
– Я думал, этот молодой цыган – Вы.
– Нет, – зло усмехнулся Тагар. – Я – тот колдун…
– Понятно. А что с табором стало?
– А развеял я их. Надоели! Смердят да проблемы создают. Не стал я после этого ни правды искать, ни мир переделывать. Нет в мире правды, по крайней мере такой, чтоб всех людей устроила! Люди – заложники своих страстей и привычек. Сколько волка не корми, он волком останется. И кобыла из него не получится. Так и люди друг друга жрать будут. Я просто существовал, как мне хотелось. Любил деньги – брал. Любил коней – уводил. Потом автомобили брал-угонял. Мне машины сейчас даже больше коней нравятся. Власть над людьми я всегда имел. Я ведь потомственный колдун! С детства учили.
– И чему учили, если не секрет?
– Многому. Хочешь, покажу одну штуку?
– Ну, если я от этого не помру скоропостижно, тогда конечно.
Мы спустились вниз и встали у черной дыры тоннеля. Цыган пронзительно свистнул, и в ту же секунду по рельсам прошла мелкая вибрация. В глубине тоннеля ярко вспыхнули огни фар. На высокой ноте взвыл мотор и на станцию вылетел ярко-красный спорткар. На капоте в желтом щите – вздыбленный вороной скакун. Непонятным образом широкие низкопрофильные шины удерживались на рельсах. Сами собой открылись и взмыли вверх двери-крылья.
– Садись, прокатимся, – сказал цыган. – Э! За руль садись – почувствуй зверя!
Я сел за руль в непривычно низкое кресло. Пневматика стала нагнетать воздух в спинку и сиденье, подстраивая их под изгибы моего тела, и через секунды я понял, что удобнее мне сидеть никогда не приходилось. Тагар плюхнулся рядом и, нажав кнопку, опустил и заблокировал двери.
–Давай, Лексо! Жми!
– Не врежемся? Дорога далеко идет?
– Не поедешь – тогда точно не вырежемся. Не дрожи гузкой! Я ж с тобой.
– Смотрите, уважаемый, на совесть и честность вашу полагаюсь, – пробормотал я и сорвал машину с места. Замелькали редкие фонари, зашипел, обтекая корпус, воздух, мотор звенел стадом комаров-переростков. Дикий восторг… И вдруг всё кончилось: я стоял на рельсах. А сверху на платформе хохотали колдуны-сотрапезники. Сидя на корточках, Тагар серьезно сказал:
– Вот с этого моя учеба начиналась, с семи лет, только вместо машин я коней продавал. Не сердись,
– Какое ж это удовольствие?!
– А можно подумать, тебе машина не понравилась? Думаешь, просто такой подробный морок навести? Ты ж гипнозом владеешь, я вижу. Попробуй на досуге создать морок-образ, чтобы он не просто в заблуждение вводил, а удовольствие доставлял. Давай руку, забирайся на платформу! Идём уже – мясо готово. Слышишь Емеля зовет?
Я поглядел в сторону зала заседаний, и замер: с потолка к Емельяну Савватеевичу, который колдовал над мангалом, тянула гибкие лапы огромная туша. Кошмарное создание, напоминающее помесь камчатского краба, осьминога и паука-птицееда. Только размером с бульдозер…
Глава 5. Мизгирь
…Савватеевич не глядя швырнул в паука бараньей ногой. Не попал. Кусище пролетел мимо, но паук, радостно хрюкнув, молниеносно брызнул вслед нитью паутины, облепил ею мясо и потащил в пасть. Морда – совершенно невыносимая! – распахнула пасть с иглами зубов и саблевидные жвала принялись запихивать внутрь угощение. Множество глаз-угольков, блаженно зажмурились.
– Ты давай доедай да выходи из образа. Не порти нам аппетита, – сказала Изгальда.
Мгновенно расправившись с бараниной, паучище спустился вниз и трансформировался в уже знакомого нам толстяка. Мизгирь, довольно улыбаясь, занял место за столом. Потребовав себе валериановой настойки и маринованных грибов, он ухватил шампур с нежнейшей телятиной и плотоядно заурчал.
– Мизгирь у нас просто чудовищно прожорлив, – заметил Тагар. – Ничему его личный опыт не учит. Ведь он и проклятье своё через чревоугодие получил. Ну да ему простительно было на тот момент… Существо не из нашего мира. Пришелец, можно сказать! С нашими реалиями не знаком, поляны не сёк. Сам Беаль-Зевув огорчился.
Прибыл на нашу планету не пойми откуда добрый молодец. Как попал сюда не спрашивай, мы его уже пару веков пытаем. Не колется. Молодец-красавец в практически натуральном человечьем обличии. Всем хорош, но с гастрономическими пристрастиями, возникшими в силу определенных традиций: у себя на исторической родине он питался исключительно мухами да прочими насекомыми мизераблями. А в ту пору Беаль-Зевув, тогда еще не демон, а натуральный бог, вздумал наслать на род человеческий саранчу да мух полчища. Уж и не вспомнить, за какую человеческую провинность. Тут-то наш галактический попаданец и изладился к пиршеству. Умел он, по природе своей, из собственной слюны нить тонкую нить плести и хитрые ловушки на насекомых ставить. Пожрал он насекомых множество! А Беаль-Зевув (also known as "Вельзевул", молодой человек!) к мухам испытывал нежные чувства. Да и чревоугодников не жаловал… Короче, покарал он нашего Мизгиря. Обратил до конца веков в оборотня-паука, от которого, кстати и пошли многие породы пауков на Земле. А наш бедолага до кучи ещё и принимал свою звериную ипостась, как только голод испытает. Таким его Карачей в седьмом веке в Крыму нашел. Крым тогда Хазарскому каганату принадлежал… Взял к себе в услужение, а взамен перевел на мясную диету. С мясом-то мороки меньше, да… Не то, что с мухами. Съел барана или свинью – и целый день свободен. Так Мизгирь большую часть времени получил возможность в человеческом облике ходить по свету, что ему, разумеется, нравилось больше. Но и своим паучьим существованием Мизгирь не особенно расстроен. Привык. Валерьянки только жрет – пропасть! Говорит, что для сердца полезно. Хорошо, моя фляга выручает.