Тоннельщики
Шрифт:
— Катапультируемся, Коля, с полукольца. Три или четыре светодня форы наша недоделка нам обеспечить в состоянии.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Олег. — Ой, туплю, братцы.
Самобичевание штурмана разведывательно-штурмовой лайбы прервало сообщение Марьи, известившей об окончании заправки бота. Кузьмин и Мухин заводными метеорами унеслись к стыковочному узлу, Богдан чуть задержался:
— Сергей, подтяни сменщиков, — приказал он инженеру-связисту, — вы должны быть постоянно на связи и глаз с чужой «блохи» не спускать. Вы наши глаза и уши.
— Шеф?
— Я иду с парнями. Марья, зафиксируй под протокол: на время проведения операции по перехвату неизвестного судна за старшего на станции остаётся Шкарпетко.
— Зафиксировано.
— А
— Есть! — дружный рявк по армейским традициям чуть не оглушил Богдана.
— Проходи в кабину, — закрывая створки шлюза, обронил через плечо Олег, на голове которого уже болталась интегрированная с нейроинтерфейсом дужка коммуникатора. — Готово!
Штурмбот вздрогнул, будто просыпающаяся от сна большая собака. Заворочался, потянулся газовыми струйками двигателей коррекции и начал лениво отстраняться от теплого бока вахтовой громады. Дробно застучали отстёгивающиеся устройства внешнего энерго и газоснабжения, легонько чиркнул по обшивке стыковочный узел, стремительно уносящийся вверх. Точнее, это Николай отработал двигателями коррекции, проваливаясь вниз от застывшей неподвижно станции.
— Олег, обряди нашу силовую поддержку, — не оборачиваясь, буркнул Николай. — А я пока, с божьей помощью и молитв пацанов с кольца прыгну на точку рандеву. Шевелите батонами.
— Идём, — Богдана легонько потянули за локоть.
— Ого! — вырвалось у Северова, истуканом застывшего у шкафа со скафандром.
— Нравится? — Олег подпустил льстиво-угодливую нотку в голос.
— Ага! — от шока не находил слов Богдан.
— Не дам! — отрезал Мухин.
— Выпорю! — привёл не убиваемый аргумент Богдан, нажимая на панели клавишу активации боевого скафандра. Лет после увольнения с армии прошло бездновой матери, а поди ж ты, руки науку помнят! Армейские рефлексы навечно засели в подсознании, ничем их не вытравишь.
Мягко жужжа встроенными вспомогательными приводами экзоскелета, обманчиво-массивный «Хорс» вышел из транспортного шкафа и присел на корточки. На спине приглашающе распахнулись бронированные створки. Скинув ботинки, Богдан ловко скользнул в тёплое нутро боевого костюма КБЭ «Хорс» — 4М. Костюм бронированный экзоскелетный «Хорс», поколение четвёртое, модернизированное. За рамками буквенно-числового обозначения остались: кибердок с полной аптечкой боевой химии и системой анабиозного сна, рассчитанного на десять лет поддержания жизнедеятельности. Навигация, электроника, внешний «хитиновый» скелет и синтетические мышечные усилители, встроенный в левую руку плазменный болтер, обзываемый фантастами древности бластером, ещё один девайс, калибром 12 миллиметров с автоматическим прицеливанием и сопровождением цели, занимал место на правом наплечнике! На внешней подвеске отстреливаемый ранец с двигателем, дополнительным запасом дыхательной смеси и ячейкой для плазменного резака. Как бонус — труба с револьверным барабаном на шесть ракет, опять же с индивидуальным наведением от шлемной системы целеуказания. Выстрелил и забыл, называется. Штурмбот не собьет, но пара-тройка таких малышек гарантированно выведет судно из строя. Атмосферный истребитель или флаер, при попадании валит намертво. Всего ракет-малышек на скафандр можно навесить восемнадцать штук. На поверхности планет такой фокус не прокатит, но в космосе запросто. На правом бедре пистолет-пулемёт со сменным магазином на сто выстрелов, про гранаты и мины различного типа не упоминаем ввиду типовой конструкции «разгрузок». Помимо всего прочего в «Хорсы» встраивались системы РЭБ и поверхностного оптического камуфляжа типа «Хамелеон» и много других «ништяков», облегчающих жизнь простых штурмовиков. Полностью описывать характеристики и функционал не имеет смысла, но десять лет назад иметь
— Откуда это всё?
— Места надо знать, — ушёл от прямого ответа Мухин, до этого внимательно наблюдавший за Северовым. Кивнув каким-то своим выводам, он указал взглядом на грузовой трюм.
— Это то, что я думаю? — глядя на матовые бока десятка цилиндров сорока сантиметров в поперечнике и полутораметровой высоты, спросил Богдан?
— Прости, не знаю, о чём ты думаешь, — ответил Мухин и судорожно захрипел, пытаясь разжать стальную лапу, мертвой хваткой схватившую его за глотку.
— Мало я тебя порол, сука! — прошипел Богдан в лицо СБэшнику. — Это моя станция и люди на ней мои, и доложить о гравиминах вы были обязаны мне с самого начала! Вы, самки собаки, совсем берега попутали?! Охренели в конец?! Вы о чём, вашу мать, думали? Десять «гравитационных колодцев» на борту! Это вам не пакет семечек в карман заныкать! С таким подходом, братцы, друзьями нам не стать. Совсем не стать.
— Шак! — раздалось по громкой связи. — Отпусти Мушку. Прости, но приказа ставить тебя в известность не было. Можешь жаловаться хоть Господу Богу, хоть Пустоте петиции писать, но до наступления пункта три, подпункта «Б» особого циркуляра, ты ничего о некоторых видах начинки бота не должен был знать. Ознакомишься со списком в кабине.
— Ну, вы и чудаки на букву «эм», Кузьмин, — разжал «клешню» Богдан.
— Извиняться не буду, — бросил он Мухину. — По инструкции не обязан. Можешь на меня петицию накатать. Читайте должностную инструкцию начальника вахтовой станции и померьтесь пиписьками со своим циркуляром. В секретном разделе инструкции, согласованном, к слову, начальником Регионального отдела СБ Ирия, к которому вы имеете допуск, черным по белому подробно написано, что я должен знать, а о чём не должен даже догадываться. Особо прошу обратить внимание на пункты, описывающие чрезвычайные ситуации с правами с обязанностями во время военных действий и этих самых, проклятых Пустотой, чрезвычайных ситуаций. Ответьте мне, чужой неопознанный курьер в закрытой для полётов зоне — это чрезвычайная ситуация или нет?
— Северов, ты должен понимать, мы люди подневольные, а приказы не обсуждаются. Нам твои инструкции, по большому счёту, до одного места.
— Понимаю, поэтому морды вам не чищу.
— Ладно, с минами и мотивами разобрались, помоги Олегу зарядить их бомбокассету.
— К-какую бомбокассету? — опешил Богдан.
— Олег, проинструктируй.
Потирая шею и настороженно косясь на Северова, Мухин вызвал сенсорную панель. От легкого движения руки в монолите боковой стены трюма образовались трещины. Обозначив проём, скрытая секция отъехала в сторону, разрешив гидроприводу выдвинуть пустую обойму, с пазами аккурат для приснопамятных матовых цилиндров.
— То-то мне показалось, что объём трюма несколько не соответствует… Вот оно как, оказывается. Хорошо вас прокачали, ничего не скажешь, а погрузчика не дали. Деньги кончились?
— На кой? — раздалось под потолком. — У нас ты есть. Кто ещё может похвастать, что цельный начальник участка и вахтовой станции подрабатывает грузчиком на ушатанном в хлам штурмботе? Никто, а мы могём, да, Олежек?
— Ну-ну, — осторожно запихивая первую мину в приёмное гнездо, отозвался Богдан. — Безрогая корова не бодается.