Тоннельщики
Шрифт:
— Северов на связи.
Нитка мигнула и развернулась в плоский голографический экран. На той стороне изображения сидел в кресле взволнованный Костик Маланов:
— Богдан Михайлович, есть сигнал маяков! — сообщил дежурный связист.
— Удаление, сигнатура!
Узнав подробности, Северов с трудом удержал себя от сокрушающего удара кулаком по крышке стола. На место трагедии пожаловал разведывательный бот хозяев уничтоженного курьера.
Руководство и госбезопасность на докладную записку с «низов» не прореагировали никак. От слова «совсем». Доклад Богдана ухнул в Пустоту и там затерялся в безбрежной бездне бюрократических проволочек и административных согласований, словно кто-то упорно не давал ему ход. Странные какие-то игры у спецслужб. На все
Оставив связистов бдить и подготовив к «отстрелу» ещё пять маяков, Богдан плотно занялся упущенным за поиском приключений производственным процессом. Закатав рукава и настроив коллектив на трудовые подвиги, он сумел за двое нервных суток нагнать и перегнать наметившееся отставание в выпуске и сборке ферм кольца. Чувствуя ответственность и связь от общей тайны, Михеич ужом вывернулся, полностью закрыв потребность в материалах. Последнему очень способствовал вывод хитрого снабженца на чистую воду. Богдан целые сутки мучился, пытаясь понять, что не так с Михельсоном. Вроде ничего не изменилось — тот же лес и небо голубое, но запавшее в душу несоответствие, как мелкая соринка в глазу, не давало разгулявшейся паранойе успокоиться. Запершись в кабинете после утренней планёрки, Северов подробно прокрутил запись последнего разговора во время совместной расшифровки материалов с корабля каас. Интуиция упорно шептала, что собака зарыта именно здесь и вскоре оговорка, как по Фрейду, показала скользкую спинку в бескрайнем море жареных фактов. Скандинавский еврей неосторожно проговорился о научной степени, о которой ни слова не было в личном деле. Кто из смертных имеет возможность безнаказанно замылить важную информацию и сунуть в отдел кадров тоннельного отряда выхолощенное личное дело далеко не последнего работника? Вопрос, конечно, интересный и за ответом далеко ходить не надо… Вторым неугомонным сверчком растущей словно на дрожжах подозрительности стала компоновка вскрытых файлов. Нет, ясен пень, что профи, жизнь положивший на ниве складов, кладов и чемоданов разместит документы в удобном ему порядке, но вот последовательность, цифры и буквы названий файлов больно сильно напоминали какой-то код. Дабы развеять сомнения, после вечерней пересменки и планёрки, Богдан попросил Михеича остаться в кабинете. После того, как остальной персонал покинул начальственные апартаменты и притворил за собой дверь, Севером нажал кнопочку «Привата», голосом Мюллера из древнего художественного фильма про разведчиков, ехидно поинтересовался званием товарища Михельсона.
— Давно подозреваешь? — собеседник за начальственным столом обозначил ироничную улыбку. Интересно, а куда пропала извечная еврейская картавость? — На чём я прокололся?
— На том, что не афишируешь, — блаженно вытянув гудящие ноги, Богдан откинулся на наполненную гелем спинку кресла. Автоматический массажёр, встроенный в кресло, принялся разминать напряжённые мышцы спины. — Михеич, ты у нас старый, опытный кролик и такие проколы. Позволь, угадаю. Майор?
Признавая поражение, Михельсон удручено квакнул:
— Пора на покой.
— Покой нам только снится, коллега. У нас тут дел непочатый край, а ты в туман сваливать собрался. Нехорошо это, не по-товарищески, мил человек. Ты же не шлемазл какой-то, а за натуральный гешефтман. Закатывай рукава и впрягайся! А спалился ты отсутствием реакции на мой демарш. Другого бы уже давно против шерсти наяривали, а меня и царский гнев и царская милость стороной обошли. Интересный у вас, снабженцев, способ передачи информации. Будешь брать с меня подписку молчать в тряпочку?
— Нет, поверю на слово, что не растреплешь. Не поц, как-никак. Мужик ты не из говорливых, лишнего не скажешь.
— Однако, что-то слишком много ныне стало шпиков и агентов на один кубический парсек, не продохнуть. Только я никак не пойму, по какому ведомству ты проходишь. СВБ? Хотя, что здесь делать внутренней безопасности? Не того поля мы ягоды. Ясно одно, к конторе улетевших на «Конике» архаровцев твоя душонка отношения не имеет.
— СВР. Дирекция Третьего Флота, всё с большой буквы.
— Внешняя разведка? — на обомлевшем лице проступила целая гамма чувств от удивления до неверия. — Внешняя разведка на заштатной «бочке» за линией форпоста? Ахренеть!
— А ты разбираешься в специфике работы внешней разведки? Не знал.
— Понятия не имею. Хочешь прикол? Всё есть в гипнокапсуле, даже чайный этикет т`хора и как крестиком вышивать, а про СВР забыли. Во-от, недосмотрели, ироды!
— Вот и не забивай себе голову. Ни к чему тебе это, снисходительно ответил Михеич. — Многие знания умножают скорбь. Тебе достаточно знать, что наше внимание привлекают потенциально опасные объекты и направления. ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫЕ! — выделив голосом главное, Михеич продолжил:
— Аюй сам по себе загадка, полная опасностей. К тому же были у нас сигналы, а сигналы принято проверять.
— То есть…
— То есть тебе этого тоже не положено знать, но на активность в аномалии указывало несколько агентов на той стороне.
— Ого!
— Вот тебе и ОГО! Причём связь с большинством из них вскоре оказалась оборвана. Поднимать «спящих» в директорате решили преждевременным. Устроить проверку мы не могли до последнего. Слава богу, началось строительство тоннеля. Тут уж подсуетиться сама Пустота велела. Не зря, как видишь. Конкурирующим структурам мы утёрли нос.
— Каким образом? Мною? И давно я носовым платком подрабатываю? — не удержался Богдан.
— Остынь! — лязгнул металлом Михеич. — Тебя держали в резерве, так что винить тебе кроме себя самого некого. Сам, всё сам, своими собственными ручками и дурной бестолковкой.
— Интересный у нас разговор получается, Михеич. А ты у нас случайно не из добрых полицейских? Злые умотали давеча, а ты сопли подтирать остался.
— Я тебе даже больше скажу — я вообще не из полиции!
Михеич отстегнул клапан нагрудного кармана и положил на стол метапластовый прямоугольник с фотографией Богдана на развороте, тот осторожно, будто ядовитого паука придвинул удостоверение к себе.
— Когда я успел стать старшим лейтенантом? — удивился Северов. — Это что, вербовка?
— Это страховка, — сально ухмыльнулся Михельсон. — Твоя страховка! Понадобится, когда всплывут твои писульки. А теперь слушай и запоминай, с первого дня строительства ты работаешь в СВР. Только это ранее не афишировалось, хе-хе, гхм. То, сё, сам понимаешь. Специфика работы. Единица за штатом. Гордись, не каждому выпадает обладать огромной степенью свободы принятия решений и автономности. Зачем нам светить «спящего» агента? Зато в случае чего, как совсем недавно, всегда есть прикрытие в верхах. Мы ни к чему не принуждаем, и у тебя, Богдан Михайлович, есть возможность в любой момент спрыгнуть с нашего экспресса без обид со стороны начальства. Аналитиками такой вариант предусмотрен. Насильно мы никого не держим, но мне хотелось бы, чтобы ты не спешил с отказом.
— Я подумаю, — убирая в стол выписанное задним числом удостоверение, ответил Богдан. В душе он уже признал поражение. По сути, подсветив фонариком выход, хитрый еврей не оставил ему выбора.
— Подумай, такие дела с бухты-барахты не решаются.
— Что ещё предсказали ваши аналитики?
— Ещё? — что за манера отвечать вопросом на вопрос. — Ещё они спрогнозировали, что вы, Богдан Михайлович, с высокой степенью вероятности на голой интуиции вскроете моё инкогнито. Верилось с трудом, но все сомнения опровергнуты одним махом. Чуялка у тебя работает на диво. После этого отдавать столь ценного кадра в лапы конкурентам? Может быть мы чего-нибудь недопонимаем по жизни, но дураков в СВР не держат.