Топливо твоих кошмаров
Шрифт:
– Ты, Чушок, так и не понял, что авторитет – он и в цепях авторитет! Ну! – проворно передвигаясь на своих длинных гибких руках, со спины на свиноголового напал Торчок. Бросившись тому на закорки, он вонзил свои пальцы-шприцы прямо в жирную, покрытую светлой шерстью шею. Борис взвревел и принялся метаться, пытаясь сбросить с себя безногого наездника.
– Давай, воруй-нога, сюда его! Накажу суку по понятиям!
Мечущийся в панике свин на секунду потерял равновесие. Торчок, сидящий у него на спине, оттолкнулся от обшарпанной стены и спровоцировал падение. Тяжело скатившись с
– Я тебе, мразь, говорил, что при мне здесь «красной» зоны не будет! Ты шерстил, я молчал! – совершив ловкое движение пальцами, похожее на щелчок, испещренная наколками кисть арестанта извлекла из воздуха ржавое бритвенное лезвие, – Но тут ты сам напросился, я предупреждал, что за беспредел я тебе фары помою!
Присев на корточки, укутанный колючей проволокой Пахан резко, но с силой провел лезвием сначала по одному, потом по второму глазу визжащего Бориса.
– Давай, ползи к своему Хозяину! Может он тебе новые фары организует! – тощая, синяя от наколок нога презрительно ткнула тушу в бок. После чего уголовник повернул клетку в нашу сторону, – Ну, чего встряли? Свалить с кичи – святое дело, не смею задерживать! Давай, выберешься – черкни маляву с воли!
Отойдя от оцепенения, мы медленно принялись спускаться, с опаской обходя стороной ползающего на карачках свиноголового. Увидев его лицо, я внутренне похолодел – разрезанные пополам, глаза Бориса разъехались в стороны, и теперь тот напоминал плачущего кровью китайца. Он бесцельно перебирал руками, жалобно похрюкивая:
– Как же я теперь… Да за что мне это! Ну будьте вы людьми! Вы же хорошие парни! Что ж вы, люди, делаете-то? Мы же здеся, все вместе… Доброе дело хотел… – в голосе Чушки слышались жалобные нотки. Когда Арина проходила рядом, его короткие, похожие на сардельки пальцы уцепились за ее штанину, – Девочка! Хорошая, красивая девочка, доведи меня до квартиры, умоляю, девочка!
Пахан еще раз ткнул Бориса под ребра, и тот повалился на кафель, плача и повизгивая.
– Уу…а…ы, – с трудом выдавил из себя Ханыга.
– Спасибо! – выдохнул я, проходя мимо.
Каждая ступенька отдавалась болью в ребрах. Да и ногу я, похоже, повредил серьезно. Не знаю, зачем Арина тащила меня на себе – вся красная, вспотевшая от натуги, яркое пламя то и дело вырывалось из трещины у нее на лбу. Впрочем, нет, я знал, зачем я ей нужен – без меня мимо Венечки ей не пройти.
Этаже на четвертом, или на сорок четвертом – я уже не мог сказать точно – нам на головы что-то свалилось. Получив сильный удар ногой, я отлетел на лестничную клетку, а на Арину уселось что-то звероподобное и нестерпимо ярко одетое. Нервно суча руками и ногами, это нечто принялось драть рыжие волосы Арины и царапать ее лицо, при этом приговаривая:
– Ах, вот ты кого себе нашел! Лярву рыжеволосую! Недостаточно хороша я для тебя, а? Ну так посмотрим, что от нее останется! Дрянь подзаборная!
– Стой! – прохрипел я, стаскивая с себя сумку – и зачем я ее вообще с собой таскал? – Анжела! Тебя же зовут Анжела, да?
Профура остановилась и настороженно, продолжая сжимать ногами грудную клетку Арины, пытавшейся отдышаться,
– Ну Анжела! А ты что, запомнил? – с легкой обидой спросила она.
– Конечно, запомнил! Ты здесь одна такая красотка! – врал я. Без Арины мне никак не дойти до цели – нужно было что-то придумать, и срочно.
– Ой, ну скажешь тоже! – звероподобная тварь ощерилась волчьей пастью и слезла с девушки, – Я за собой слежу, да!
– Помнишь, – говорить было трудно – по легким будто кто-то царапал туалетным ершиком, – Ты спросила, не хочу ли я чем-то с тобой поделиться? Так я хочу! Вот!
Приподняв в руке сумку, я приглашающим жестом протянул ее Анжеле.
– Ну, я бы сначала отработала! – кинув на меня приторно-сладострастный взгляд, она провела огромным красным языком по желтым клыкам, – Хотя бы по-быстрому, а?
– Нет-нет-нет, – я замотал головой, хотя где-то внутри меня попискивал голосок похоти: «Дурак, ты зачем отказываешься?» Но времени на это не было, – Это безвозмездно! В качестве залога нашей дружбы!
– Какой дружбы? – ее когтистая рука уже тянулась к сумке, – Я слышала, ты сбежать решил?
– Ни в коем случае! Я только хочу эту, – кивнул я на Арину, – рыжеволосую лярву сплавить. А потом вернусь, мы посидим, выпьем шампанского, свечи зажжем, включим музыку…
– М-м-м, – Анжела растянула свои кислотно-красные губы в зубастой улыбке и резким движением цапнула сумку, прижала к объемной груди, – Ну, как скажешь. Я в двадцать первой, если что.
Бросив презрительный, победный взгляд на Арину, Профура встала на четыре конечности и, соблазнительно виляя задом, удалилась вверх по лестнице.
Арина карикатурно изобразила рвоту, сунув себе два пальца в рот.
– Так надо! – с легким чувством неловкости оправдался я, – Помоги мне встать.
Спустившись на следующий этаж со мной в качестве утяжеления, Арина радостно вскрикнула, указывая на одну из квартир. Наклонив голову, так, чтобы ее волосы не мешали смотреть, я увидел изрезанную красную дверь.
– Третий этаж! Почти пришли! Следующий наш!
Я, в отличие от Арины, не разделял радости. Дойти-то мы дойдем, а вот как я с вывихнутой ногой прошмыгну мимо жуткого хозяина квартиры номер шесть у меня не было ни малейшего понятия. Словно угадав мои мысли, рыжая ткнула меня под бок локтем:
– Не ссы, своих не бросаем… – она неожиданно осеклась и, погрустнев, добавила, – Больше не бросаем.
Уже спускаясь на второй этаж, я услышал тихий вкрадчивый голос:
– Ты же не думаешь, что все может быть так просто? Это твой дом, зачем тебе куда-то идти?
Я бросил взгляд на Арину, но та, похоже, ничего не слышала. Тяжело дыша, она продолжала тянуть меня вниз по лестнице.
– Ты ведь заслужил это! Помнишь, что ты сделал двенадцать лет назад? Помнишь, иначе бы не держался сейчас за этот обрезок арматуры! Это ведь им ты совершил…
– Заткнись! – заорал я, не желая слышать то, что последует дальше. В центре лба сосредоточилось ощущение, будто кто-то вбивает мне в голову гвоздь. Арина странно на меня посмотрела, но ничего не сказала – она явно знала, что такое шепот Управдома.