Топливо твоих кошмаров
Шрифт:
Это существо обитает глубоко на нижних этажах Дома и наверх подниматься не рискует. Его пребывание в доме столь давнее, а злодеяние столь чудовищное, что он и сам уже не помнит, за что переваривает себя заживо. Ходят слухи, что когда-то давным-давно Повар был баландером на каторге и присваивал себе все лучшие продукты, кормя заключенных остатками, перемешанными с опилками и комбикормом для свиней. О повальных смертях в лагерях на Севере от цинги, истощения и дистрофии
Несчастной Тамаре Васильевне по жизни пришлось совсем нелегко. Во время войны несчастная осталась сиротой в возрасте десяти лет в блокадном Ленинграде. Это была ее школа жизни. Ее учителями были нищета и голод.
Война закончилась, но старые уроки казались Тамаре все еще актуальными. Бережливость переросла в скопидомство, привычка думать наперед – в паранойю, страх перед повторением страшного события – в безумие.
Тамара Васильевна видела врагов повсюду. Сначала она написала донос в НКВД на своего начальника цеха, что левачил по мелочевке, искренне считая его врагом народа. Потом – на собственного свекора. Тот уезжал в грязной теплушке, выкрикивая проклятия в ее адрес. Но Тамара Васильевна считала, что делала все правильно – она боролась с ворами, мошенниками и диверсантами, что желали подорвать благополучие ее великой Родины. Такого она допустить не могла.
Вскоре вся ее родня разъехалась по таежным лагерям – сестра – под Анадырь, муж – в Магадан, а следом и собственный сын умер от побоев в подвалах на Лубянке.
Когда старушка осталась совсем одна, окруженная теперь никому ненужными вещами и имуществом, было слишком поздно. И в момент слабости судьба столкнула Тамару Васильевну с настоящими мошенниками – черными риэлторами. Предприимчивые молодые люди, выглядевшие прилично и респектабельно обобрали старушку до нитки. Все, что у нее осталось – однушка какого-то троюродного дядюшки, в линии наследования которого, Тамара Васильевна оказалась единственной. Вместе со всем своим скарбом она переехала в Дом.
Шпионить Тараканиха начала по старой привычке – подслушивала за соседями, собирала информацию, смотрела в замочные скважины. Дом предоставил ей такую возможность, позволив ее телу быть сразу повсюду, заползать в вентиляционные трубы, под половицы и мебель. Иногда Управдом поручает ей разные мелкие задачи, за которые старушка берется с удовольствием. Впрочем, возможно, это только ее фантазии.
Каждый описывает его по-своему. Хотя, конечно, никто никогда не признавался, что лично видел Управдома. Однако, каждый слышал его голос, вкрадчивый, навязчивый, заставляющий мучиться осознанием собственных злодеяний. О Управдоме жильцы стараются не говорить, но многочисленные странные явления,
Женщина эта Коле сразу не понравилась. Была она вся, как пропущенное через терку яблоко – кислая и ржавая.
– Здравствуйте, Николай, – взяла она сразу инициативу в свои руки, – Я – Тамара Васильевна, это вы со мной созванивались. У вас инструменты с собой?
Голос у нее тоже был, будто пропущенный через терку – какой-то жеваный, чавкающий, слова валились из ее рта отдельными комками.
– Здрасьте. А як жеж, конечно с собой! – отрапортовал он с напускной готовностью и погремел тяжеленными спортивными сумками.
– Хорошо, – она недовольно поджала губы, будто попробовала на вкус что-то неприятное, – Вы с Украины?
– Из Луцка, там недалеко…
– Вот как! – губы втянулись окончательно, придав Тамаре Васильевне сходство с ящерицей. Она как-то нервно моргнула и сходство стало почти абсолютным, – Ну что же, пойдемте-пойдемте.
По-утиному переваливаясь, женщина направилась через сквер, то и дело оборачиваясь, проверяя – следует ли за ней Коля, точно выгуливала несмышленого щенка… Тяжелые сумки оттягивали плечи, гнули к земле, пережимали конечности, будто жгуты. Шутка ли – отбойник, перфоратор, кувалда и еще множество других инструментов с квадратными, рычащими и гремящими названиями, да еще и свернутый в рулон матрас за спиной.
– Вам следует знать – здание очень пожилое, строилось еще при царе, не чета нынешним, – пробивался через одышку голос Тамары Васильевны, – Стены толстые, кирпичные, в несколько слоев. Муж покойницы работал в гранитной мастерской, ремонт весь делал своими руками, так что я даже не знаю, чего там еще понаворочено. Шпаклевали и клеили обои сразу поверх по несколько раз, там от начального метража процентов двадцать уже откусили, так что готовьтесь – работы на месяц, не меньше. Вы раньше сталкивались с таким?
– Приходилось, – не моргнув глазом соврал Коля, старательно обходя весенние лужи. В одной, похожий на белесый корабль-призрак, тоскливо плавал пакетик из-под кефира.
– Хорошо-хорошо…
Тамара Васильевна продолжала выплевывать свои комковатые слова, формирующиеся в каверзные вопросы, пытаясь подловить Николая на непрофессионализме.
– Да не волнуйтесь вы так! Усэ будэ в лучшем виде!
– Надеюсь-надеюсь.
Двор-колодец оставлял гнетущее впечатление: огромная яма посередине, какая-то бабка, скармливавшая тощей кошке картофельные очистки – та фыркала, недовольно тряся башкой – и болтающаяся на одной петле скрипучая дверь парадного.
Конец ознакомительного фрагмента.