Тор
Шрифт:
Когда я захожу в дом, прохожу мимо ребят и иду наверх. Я достаю бутылку отменного виски, которую хранил для особого случая, но, к черту, у Тора Джеймсона оказывается есть сердце, и это довольно-таки эпичное событие, если вы спросите меня. Даже если для этого пришлось его разбить.
Я был уже на третьем стакане, когда раздается стук в мою дверь. Мое сердце пропускает удар в надежде, что это Поппи, что она простила меня. Я встаю и рывком распахиваю дверь, чтобы увидеть застенчиво стоящую за ней Кору.
– Ты вытянула короткую спичку, да?
– я отворачиваюсь и возвращаюсь к дивану.
Я слышу цокот её каблуков по деревянному полу, а затем звук закрываемой двери.
– Эта цыпочка Элоди звонила в офис, - она неловко замолчала.
– Ты, эм, в порядке?
– она стоит в паре метров от меня со сцепленными за спиной руками.
Я закатываю глаза.
– Черт, Кора, если ты собираешься остаться здесь, то хотя бы сядь и выпей.
– Она падает на диван и хватает бутылку виски, делая глоток прямо с горла.
– Все настолько плохо?
Она слегка морщится, пока пьет, и со стуком ставит бутылку обратно на кофейный столик.
– Так как я девушка, очевидно, должна хорошо разбираться в девчачьих штучках, - она качает головой.
– Но на самом деле нет - я профан в этом. Самые длинные отношения, которые у меня когда-либо были, длились два месяца. И оказалось, что он трахал мою сестру. Вот почему я предпочитаю девчонок.
Я фыркаю и падаю спиной на диванные подушки, провожу рукой по лицу.
– Я облажался.
Она тяжело вздыхает, и я чувствую, как она пересаживается.
– Ты - мужчина, с этим ничего не поделаешь.
– Я просто забыл, понимаешь? Забыл на какой-то момент, кто я такой. Забыл, что я такое.
– Ничего, если я закурю?
– Я смотрю на неё и показываю кивком, чтобы она не стеснялась. Она держит сигарету между полными красными губами и подносит зажигалку, позволяя пламени коснуться краешка сигареты, прежде чем затянуться. Кора всегда выглядит как фарфоровая кукла: такая идеальная, такая хрупкая, но есть в ней некая тяжесть, некий безнадежный надлом в самой глубине. И все же я не хочу защищать её так, как Поппи. Почему? Возможно, мы одной породы - люди, которые приняли свою судьбу и не нуждаются в спасении.
Она выдыхает облако дыма и поднимает на секунду взгляд к потолку, прежде чем посмотреть на меня.
– Ты - Тор. Успешный парень, который сам всего добился. Ты трахаешь женщин, чтобы заработать на хлеб. Люди делают вещи и похуже, - она пожимает плечами.
– Не думаю, что она все видит в таком ключе.
– Так спроси её.
– Она не хочет со мной разговаривать.
– Я тебя умоляю. Если ты и правда хочешь с ней поговорить, то найдешь способ, как это сделать. Не будь таким нытиком, - она тушит сигарету и оставляет её в горшке для растений, который стоит посреди столика.
– Спасибо, - благодарю я саркастично.
Она поднимается, на её лице появляется улыбка.
– Ну, неплохо поболтали, босс, - она пересекает комнату, виляя бедрами. Дверь за ней закрывается, и я остаюсь один. Она права. Я, как девчонка, распустил тут нюни. Я почти не хочу разговаривать с Поппи, потому что, честно говоря, не знаю, что сказать. У меня нет оправданий, нет причин. Я просто был сволочью.
Следующим утром я запрыгиваю в машину и направляюсь в Гринвич. Я не спал всю ночь и сейчас держусь только благодаря кофеину. Я останавливаюсь у арт-студии, потому что знаю, что она приходит сюда каждое утро ровно в семь тридцать. Я не хочу выходить из машины. Мне нужно с ней поговорить, но я не желаю услышать слова, которые она, наверняка, выскажет. Черт, мне нужно собраться, поговорить с ней и хотя бы продолжать жить дальше. Я ведь не влюблен в эту девчонку.
Я выбираюсь из машины и захожу внутрь. Я двигаюсь по коридору, не останавливаясь около девушки на ресепшене. Она не обращает на меня никакого внимания. В конце холла расположено несколько двойных дверей. Я смотрю сквозь стекло и вижу Поппи в дальнем углу возле окна. Она сидит в наушниках, и она полностью поглощена тем, что рисует на холсте. Её волосы собраны в пучок, удерживаемый кистью для рисования. Маленькая сосредоточенная морщинка появляется между её прекрасными бровями, пока она изучает свою работу.
Черт, у меня вспотели ладони. Это неприятное ощущение в груди усиливается. Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Её взгляд отрывается от холста и встречается с моим. Я неловко стою на месте пару мгновений. Я обдумывал тысячу раз, что скажу ей, и вот сейчас я стою здесь, эти карие глаза не отрываются от меня, и я не знаю, что сказать, потому что вижу боль в её глазах, и этому нет оправдания.
Она вынимает наушники из ушей и кладет их на стол рядом с собой. Я слышу тихий гул рок музыки, доносящийся из них.
– Убирайся, - говорит она и снова отворачивается к холсту.
Делаю вздох и прислоняюсь спиной к закрытой двери. Я видел достаточно о женской ярости, чтобы держаться сейчас от Поппи на расстоянии.
– Нет.
Она смотрит на меня.
– Какого черта тебе нужно?
– Дай мне все объяснить.
Она швыряет кисть на пол и встает. На ней джинсы и короткая футболка, а волосы собраны в небрежный пучок. Я сдерживаю стон, потому что она еще никогда не выглядела более притягательной, чем сейчас. Звук ее шагов отражается от стен студии, когда она быстро подходит ко мне и останавливается в метре от меня.
– Не нужно ничего объяснять, потому что, как мне кажется, все предельно просто. Ты - шлюха. Моя так называемая подруга заплатила тебе за трах со мной. Конец истории.
Я сжимаю челюсти и тру переносицу.
– Я не шлюха.
– Тебе платят. За. Секс. Как это назвать по-другому?
– сердито выплевывает она.
– Мне не платили за то, чтобы я спал с тобой. Ты мне нравишься, Поппи.
– Она делает шаг ко мне и отвешивает пощечину, от которой моя голова дергается назад. Черт, а она сильная.