Торговцы грезами
Шрифт:
— Ты и вправду так думаешь, Джонни? — Ее голос был возбужден. — Мне так хочется быть актрисой! Великой актрисой! Неужели ты думаешь, что я действительно ею буду?
Он ободряюще посмотрел на нее.
— Ты будешь ею, если ты действительно этого хочешь.
Она обвила руками его шею и поцеловала. От неожиданности и удивления Джонни едва не упал, но затем сам обнял ее. Далси прижалась к нему.
— Не знаю, что я буду без тебя делать, Джонни, — шепнула она
Он неловко отодвинулся от нее и взглянул ей в глаза. Джонни заметил свою неуклюжесть. Он холодно напомнил сам себе, что она не может интересоваться им, человеком без ноги. Он почувствовал, как что-то заныло у него в груди. Единственное, что она может, так это чувствовать к нему жалость.
— Мне пора, Далси, — сказал он неловко.
Она, не веря, посмотрела на него. Он просто сумасшедший! Чего он хочет? Письменное приглашение? Она протянула ему руку, он пожал ее.
— До свидания, — сказал он.
Она ничего не ответила, удивленно глядя, как за ним закрывается дверь. Внезапно очнувшись, она сорвала с ноги туфлю и злобно бросила ее в дверь.
В коридоре вспыхнул свет, и она резко обернулась. На нее насмешливо смотрел Уоррен. Он медленно похлопал в ладоши и сказал низким голосом:
— Занавес!
— Чего тебе от меня надо?! — взорвалась она. — Чтоб я держала его за штаны?
Он подошел к ней, плавно кивая головой.
— Спокойно, спокойно, — сказал он. — Неужели ты не видишь, что у этого человека есть свои идеалы и что он настоящий джентльмен?
Ей стоило больших усилий взять себя в руки. Она улыбнулась, подошла к нему и положила руки ему на плечи.
— Что мы будем теперь делать, Уоррен? — спросила она, заглянув ему в глаза. — Я устала.
Он освободился из ее объятий.
— Не знаю, что ты собираешься делать, любимая, — сказал он спокойно. — Но сейчас тебе придется уехать.
Несколько мгновений она смотрела на него с яростью, но тут же, взяв себя в руки, улыбнулась. Она прошла к двери, подняла свою туфлю и медленно вернулась к нему.
— Дорогой, — сказала она елейным голосом, — желал ли ты страстно когда-либо то, что было тебе недоступно?
Его лицо отразило удивление.
— Нет, — ответил он, глядя, как она прошла в другую комнату. — А почему ты вдруг спросила?
Она обернулась к нему. На нее падал свет из комнаты. Легким движением плеч она сбросила вечернее платье.
— Так посмотри хорошенько, дорогой, потому что когда-нибудь ты жутко будешь хотеть меня и ничего не получишь.
Джонни смотрел в окно поезда, за которым проплывали поля. Он удобно устроился на сиденье и услышал стук в дверь
— Можно войти, Джонни? — спросил жалобный голос.
Некоторое время он стоял, не в силах опомниться.
— Далси! Что ты здесь делаешь?
Она вошла в купе и закрыла за собой дверь.
— Я хотела быть с тобой, Джонни, — сказала она, задыхаясь и глядя на него.
Удивление уступило место счастью, он протянул ей руку. Далси взяла ее.
— Но как же твои планы? — спросил он ее удивленно.
Она обняла его и прижалась.
— Вчера вечером, когда ты поцеловал меня, я внезапно поняла, чего я хочу. Я больше не хочу быть актрисой. Единственное, что я хочу, — быть с тобой.
— Но… — пробормотал Джонни.
— Никаких «но», — мягко возразила она. — Я свободная белая женщина, мне двадцать четыре года, и я знаю, чего я хочу. — Она крепко поцеловала его.
Он держал ее в объятиях, ее губы говорили ему, что все, что она сказала, было правдой. В его ушах звучали ее слова: «Я знаю, чего я хочу». Единственное, что его беспокоило, — он не знал, насколько эти слова отвечали действительности.
Звук льющейся воды разбудил его. Несколько мгновений он прислушивался, затем повернулся на спину. Обычно он спал на животе. Открыв глаза, он увидел, что дверь ванной открыта и оттуда доносится звук льющейся воды.
Приподнявшись, он протянул руку к часам, лежащим рядом с кроватью. Было почти шесть утра. Взяв костыли, лежавшие рядом с кроватью, он поднялся. Пружины кровати скрипнули.
Из душа донесся голос Далси:
— Дорогой, ты уже встал?
Он улыбнулся про себя. Если он раньше еще не совсем отошел ото сна, то, услышав ее голос, окончательно проснулся. Внезапно он почувствовал себя ожившим, ожившим каждой клеточкой тела. Так он уже не чувствовал себя много лет.
— Да! — крикнул он в ответ.
— Там для тебя записка на столе, — прокричала она. — Я нашла ее утром под дверью.
Он подошел к туалетному столику и взял записку. Это был квадратный белый конверт с гербом отеля в левом углу, знакомым почерком Рокко было написано его имя. Он вскрыл конверт.
«Дорогой Джонни! — было написано там. — Я заказал машину для тебя на семь пятнадцать, как ты хотел. А сам сел на поезд в пять десять, отправляющийся в Нью-Йорк. Во время медового месяца третий лишний. Желаю тебе счастья». И подпись. «Рокко».