Торговцы солнцем
Шрифт:
— Не трусь, Петрович! — успокаивал друга Сидорук. — Я понял, как их можно усмирить.
Он снял Руки и несколько дней занимался с ними. Дрессировал. И точно! После этого они стали послушными и даже услужливыми: Петрович еще только подумает, а они уже тянутся…
И тут в лабораторию пожаловал Ивонючкин. Он замер в дверях, уставившись на Петровича, который тащил через лабораторный сарай в правой «рабочей» Руке тяжеленный аккумулятор, в левой «домашней» — поднос с завтраком, а в своих «родных» — рулон чертежей и пару справочников.
— Это…
— Ты что, Шеф. Меня не узнаешь? — обиделся Петрович. — Да я это, Петрович!
— Вот это кто? — твердил Ивонючкин, осторожненько тыча в рабочую Руку. — И откуда?
— Вспомогательная разработка, Хозяин, — доложил Сидорук, заикаясь. — Для убыстрения основных процессов и повышения производительности труда.
Ивонючкин внимательно осмотрел приспособление.
— Обе руки завтра мне в кабинет. Всю документацию уничтожить!
— Ясно… — сказал растерянно Ромыч. — Вам и Руки в руки…
Из-за воротника Петровича выползла узкая ладошка левой Руки и поскребла в затылке.
Назавтра Ивонючкин в сопровождении Сидорука и Петровича отправился на прогулку, «выгуливать» свои новые Руки. И опробовать, на что они способны в экспериментальных условиях.
Раздавшийся в плечах Ивонючкин выглядел как никогда солидно, шествовал уверенно, не оглядываясь на своих спутников. На Большой Торговой он несколько раз останавливался у лотков уличных торговцев, и пока он демонстрировал продавцам мнимые дефекты товаров, левая домашняя Ручка кое-что «позаимствовала» у несчастных сидельцев. В конце концов случился казус: напарник продавца, здоровенный «мордоворот» приметил, что браслетик с часами «уполз» в карман покупателя, и вцепился в Ивонючкина.
— Отдай часы, гад!
Ивонючкин воздел руки к небесам:
— Видит бог, я ничего не брал!
А в это время правая дополнительная вмазала мордовороту под дых. И тот, помертвев, осел.
— Бог — он все видит. Наказал наглеца! — заявил Ивонючкин оторопевшим зрителям и поспешил прочь, в сопровождении Петровича и Сидорука.
Когда подходили к дому. Хозяин, наконец, похвалил Сидорука.
— Молодчина, Роман. Дельные сварганил лапы…
Что он еще хотел сказать, осталось неизвестным, потому что словно две змеи, большая и маленькая, скользнули по его ногам и быстро, извиваясь, устремились в заросли кустов.
— Эй! Держи их! — завопил Ивонючкин. — Хватай их, Петрович! Держи, Роман!
Петрович было кинулся, но когда Большая Рука приподнялась на предплечье и показала ему Кулак, замер, словно кролик перед удавом. Сидорук же и не шелохнулся.
— Это что, Сидорук? Бунт на корабле? — шипел Ивонючкин. — Они что, живые? Это ты их так настроил?
— Я не знаю… Но чтобы они работали, а не лодырничали, чтобы слушались Хозяина, пришлось заложить в них Зачатки Совести. Иначе, Петрович не даст соврать, от них одни неприятности. Возможно, Совесть у них и взыграла, после сегодняшней прогулки…
Два фунта лиха
— Достал меня Виликонов, ей богу! — стонал Ивонючкин. — мерзавец! Дорогу перебегает! Ну что мне с ним делать, Ромыч?
— Нужна мозговая атака…
— Какая атака? Ты меня на мокрое дело не подбивай!
— Ни в коем случае! Я думаю, ему неплохо бы подарочек поднести. Троянского коня!
— Какие кони! Бредишь? Он же бывший автогонщик, собрал богатейшую коллекцию старинных и современных машин. А ты ему «коня»…
— Это образ такой. Шеф. Троянский конь может быть и о четырех колесах. Главное, подсунуть подарочек, который бы его съел!
— От меня он ничего не возьмет. Почует, — твердо заявил Ивонючкин.
— Кстати, если он всякие старинные марки собирает, — встрял Петрович, — то от моего прадеда остался какой-то драндулет. Может подойдет? О чем речь?! Подойдет! Я его подремонтирую…
Сидорук долго колдовал над ископаемой колымагой. А потом Петрович предложил ее виликоновскому приятелю Белобородову. И тот загорелся идеей приподнести дружку подарок на день рождения.
А вскоре забороли Виликонова напасти: то склад сгорит, то киоск ограбят, то налоговая штрафанет. Сын разбил две машины, жена сбежала с охранником, прихватив висюльки и наличные. Главное, сам стал чахнуть.
Ивонючкин был в восторге.
— Ромыч, ты чем «коня» начинил?
— Да так, одним веществом. Случайно обнаружил. Пока изготавливал, два пальца на ноге сломал, зуб треснул, и к вечеру кошелек сперли. Я и сообразил, что оно человеку что нафталин для моли. «Лихом» окрестил. Несчастья притягивает. Я вашему «протеже» аж два фунта спровадил. Весь запас. Так что с вас, шеф, причитается. И за мои производственные увечья, да и фунт лиха обошелся в…
— Погоди! — вскипел Ивонючкин. — Так ты его в моем доме держал? Из-за тебя мне пришлось хлебнуть лиха? А Виликонов не причем?..
Индикатор правды
Хлопнула входная дверь. Что-то упало в холле. Раздраженный голосок Ивонючкина прогнусавил нечто недоброжелательное…
— Опять Хозяина облапошили какие-то прохиндеи. Из ранних… — сделал вывод Сидорук. — Теперь жди грозы, Петрович!
Дверь распахнулась. В проеме возник жаждущий крови Ивонючкин. Его налитые злобой глазки зыркнули, оглядывая лабораторию в поисках «зацепки». Но Сидорук его опередил:
— Шеф! Потрясающая идея! Теперь никто не сможет вас надуть! Индикатор правды! Махонький… Сразу увидите, кто вас жаждет объегорить. Мы его вам в повязочку на правый глаз приспособим…
Ивонючкин замер в раздумье. Спросил подозрительно:
— А почему не «индикатор неправды»?
— Тогда вы будете получать сигнал почти непрерывно. Так и травмироваться можно…
— Лады. Но чтоб к понедельнику твой индикатор был у меня. Придет Антиресов. Проверим.
Беседой с Антиресовым Ивонючкин остался доволен.
— Мерзавец! Он не сказал мне ни слова правды!
— Чувствую, что вы, Шеф, тоже с ним не очень-то откровенничали…
Однако через пару недель Ивонючкина одолели сомнения.