Торговцы во времени (авторский сборник)
Шрифт:
— Их не штурмовали. А если и штурмовали, то нападающие впоследствии замаскировали свои следы, — отважился заметить Росс.
Его старший напарник покачал головой.
— Люди этих мест не стали бы спутывать свои следы, если бы они победили. Нет, это была необычная атака. Нет следов атаки и ухода военного отряда.
— Тогда что? — жестко спросил Росс.
— Возможно, это была молния, и лучше было бы, если б так. Или... — Голубые глаза Эша были такими же холодными и гнетущими, как и окружающий пейзаж.
— Или... — осмелился подсказать Росс.
—
Рука Росса инстинктивно протянулась к кинжалу на поясе. Но мало пользы было от кинжала в такой неравной схватке, как эта! Их было всего двое в тонкой паутине людей, растянутой во времени сквозь столетия, с приказом разыскать то, что не совсем вписывалось в прошлое как таковое: обнаружить врага, где бы он ни находился на Земле — в истории или древней предыстории. Были ли русские тоже в поиске, и означало ли это первое поражение их победу?
У торговцев во времени появились и доказательства, когда они наконец отважились войти в то, что когда-то было сердцем аванпоста Гог. Росс, как бы ни был он неопытен в подобных делах, безошибочно определил признаки взрыва. На верхушке холма была воронка, и Эш стоял рядом с ней, взирая на разбросанные вокруг обломки — выжженное дерево, почерневшие камни.
— Русские?
— Должно быть. Разрушения от взрыва.
Было очевидно, что аванпост Гог не мог сообщить о бедствии. Нападение уничтожило их связь с постом на этом временном уровне; скрытая портативная радиостанция оказалась уничтожена при взрыве.
— Одиннадцать. — Эш барабанил пальцами по пряжке своего широкого ремня. — У нас около десяти дней, которые надо продержаться, — добавил он. — И, кажется, мы можем использовать их с большей пользой, чем просто узнать, что чувствуешь, когда прогуливаешься примерно за четыре тысячи лет до того, как родился. Мы должны выяснить, если сможем, что здесь случилось и почему.
Росс взглянул на развалины.
— Копнем? — спросил он.
— Вообще копнуть стоит.
И они начали копать. Наконец, черные от угольной пыли, удрученные от свидетельств смерти, на которые они наткнулись, они рухнули на самое чистое место, которое смогли найти.
— Должно быть, они напали ночью, — задумчиво сказал Эш. — Только ночью здесь были все. Мы не доверяем ночам, наполненным призраками, и наши агенты не изменяют местным обычаям. Ночью всех людей поста можно было уничтожить одной бомбой.
Все остальные здесь, кроме двух людей, были действительно торговцами кубками, включая женщин и детей. Больших постов у людей кубков не было, а этот был даже меньше обычного. Нападающие стерли с лица земли двадцать человек — восемнадцать из них были невинными жертвами.
— Как давно? — Росса это действительно интересовало.
— Может, дня два. И нападение было совершенно неожиданным, иначе Сэнди прислал бы сообщение. У пего не было ни малейших подозрений; его последние отчеты были вполне стандартными, а это означает, что если они были у него на хвосте — а судя по результатам, так и было, — то он не имел об этом даже смутного представления.
— И что же нам теперь делать?
Эш взглянул на него.
— Мы смываемся... Нет... — поправился он, — мы остаемся. Мы идем в деревню Нодрена. Мы напуганы, охвачены печалью. Мы обнаружили, что наши кровные родственники погибли при странных обстоятельствах. Мы задаем вопросы тому, кто знает меня как обитателя этого поселения.
Итак, все в грязи, они шли по тропинке к соседней деревне с усталостью, которую им не нужно было изображать.
Первой их увидела или, возможно, учуяла собака. Это был зверь с грубой шерстью, скалившийся с волчьей свирепостью. Но он был меньше волка, и между его предостерегающими рыками прорывался лай. Эш извлек лук, спрятанный под плащом, и держал его наготове.
— Эй, я иду говорить с Нодреном — Нодреном с Холма!
Только собака щелкала клыками и рычала. Эш вытер локтем лицо — то был жест утомленного и павшего духом человека, размазавший пепел и сажу в ужасающую маску.
— Кто говорит с Нодреном? — Слова звучали несколько иначе, но Росс мог их разобрать.
— Тот, кто охотился и пировал с ним. Тот, кто протянул в его руку дружбу никогда не притупляющегося ножа. Это Ашша из торговцев.
— Уйди от нас, несчастный. Уйди, тот, за кем охотятся злые духи. — Последние слова прозвучали пронзительным криком.
Эш остался на месте, в упор глядя в кустарник, скрывающий людей племени.
— Кто говорит за Нодрена, но не голосом Нодрена? — вопросил он. — Это спрашивает Ашша. Мы вместе пили кровь и вместе стояли лицом к лицу с яростным белым волком и яростным кабаном. Нодрен не позволяет другим говорить за него, ибо Нодрен человек и правитель.
— А ты проклят! — В воздухе пролетел камень, попав в дождевую лужу и забрызгав грязью сапоги Эша. — Уходи и забирай свое зло с собой.
— Не от руки ли Нодрена и его племени сошел рок на людей моей крови? Не пролетали ли стрелы войны между поселением торговцев и городом Нодрена? И не поэтому ли прячешься ты в тени, чтобы я, Ашша, не мог взглянуть в лицо тому, кто говорит так смело и кидает камни?
— Нет стрел войны между нами, торговцы. Мы не вызываем духов холмов. И ночью с небес не извергается пламя, чтобы сожрать поселение с шумом невообразимого грома. Лургха говорит таким громом; рука Лургхи разит таким пламенем. На тебе Гнев Лургхи, торговец. Держись от нас подальше, не то Гнев Лургхи падет и на нас тоже.
Лургха был местным богом грозы, вспомнил Росс. Звук грома и пламя, исходящее с небес ночью — бомба! Возможно, уже из-за самого способа нападения на пост Эшу не удастся ничего узнать у этих людей. Суеверия будут отталкивать их как от места, где было поселение, так и от самого Эша, как от проклятого и табу.
— Если Ашша подвергся Гневу Лургхи, то неужели Ашша выжил бы и сейчас шел по этой дороге? — Эш проткнул землю наконечником дуги лука. — И все же Ашша идет, и ты видишь его; говорит, и ты слышишь его. Смешно отвечать ему детским лепетом...