Торговцы жизнью
Шрифт:
Пестель возобновил сидение в лаборатории, Ростик и Квадратный с патрулями обошли вновь заложенные поля, на которых трудились крестьяне, Ким вел, как он выразился, пассивную разведку берега пернатых, а Поликарп принялся ходить по городу, делая рисунки на крохотных, с ладонь, клочках бумаги и производя какие-то не совсем понятные замеры. Он-то и сделал одно очень странное открытие.
Так уж получилось, что, отшагав за весь день почти сорок километров в доспехах, Рост и Квадратный вернулись в столовую уже после ужина. Выпросив у кашеваров, которые мыли котлы на завтра, свою порцию еды,
– Ребята, пойдемте, я хочу кое-что показать.
– А завтра никак? – спросил старшина, уткнувшись в свою фасоль с остатками рыбы.
– Это интересно, – продолжал настаивать инженер.
И была в его голосе такая обреченность, смешанная, как ни странно, с восторгом первооткрывателя, что Ростик решился:
– Сейчас дожуем и сходим.
Поликарп ждал, пока они дожуют, с терпеливостью восточного бедуина, зато, когда они встали, сорвался с места, так что ребятам едва удавалось за ним поспевать. Инженер провел их какими-то казематами, бегло объяснив, что «так короче», потом поднялся по лестницам, раз пять или даже больше сверился со своими планами и наконец вышел в довольно обширный полукруглый зал.
Так уж получилось, что свет тут «производил» только «жучок» инженера, которым тот вжикал не переставая, перекладывая фонарик из руки в руку. Но и его было достаточно, чтобы… Да, это был барельеф, вроде тех, которые Ростик видел еще в Чужом городе. Только этот представлял не широв или червеобразных махри, а порт, который они для себя стали называть Одессой. И вид этот был представлен в трехмерном изображении, как бы с высоты птичьего полета.
Иные дома были так подробно вырезаны или вылеплены в этом светлом камне, что можно было при желании посчитать количество окон на фасаде. И Ростик был уверен, если бы он попробовал проверить неизвестных камнерезов, ошибок он бы никогда не отыскал.
Быстро убедившись, что изображение слишком велико, чтобы рассматривать его с фонариком, Квадратный подпалил один из захваченных еще в столовой факелов. Что-что, а запасливость ему не изменяла никогда. И когда в помещении стало светлее, когда как бы даже сам воздух раздвинулся вместе с тенями, стало видно, что изображение в самом деле захватывает весь город, от восточных стен до западных, от моря до главных подъездных ворот. И частично даже захватывает водопровод, идущий от реки.
– Здорово, – отозвался старшина, но голосом, который ни о каком «здоровье» не свидетельствовал. – Вот только хотелось бы знать…
– Смотри сюда, – веско оборвал его Полик и указал на порт.
На изображении круглая гавань была отнюдь не пуста. В порту стояли три длиннопалубных корабля, чем-то напоминающих галеры. Два из них были связаны в подобие катамарана, хотя корпуса были совершенно разными. Мачт и парусов у этих кораблей не было даже в зачатке.
– Ну и что? – все-таки осторожно спросил Ростик. – То, что сюда должны были заходить корабли, стало понятно, едва мы увидели гавань.
– Ты не
И лишь тогда Ростик заметил, что между двумя башнями, которые «сторожили» вход в гавань, над водой и под ней, до самого дна, как почему-то угадывалось на каменном изображении, была очень прочная металлическая решетка. Да такая плотная и высокая, что через нее незамеченным не мог бы перебраться и водолаз.
Это было интересно. Вернее, требовало обдумывания, в любом случае – внимания. Ростик подошел ближе, поднял руку Квадратного с факелом повыше, чтобы света было больше, и провел пальцами по шершавому рисунку, по всем этим каменным ложбинкам, углублениям и складкам.
– Как эта решетка действовала? – спросил он Поликарпа. – Есть у тебя соображения?
– Видишь, на кораблях нет мачт. Поэтому они имеют над водой небольшую высоту, максимум метра четыре. А решетку с помощью вот этого механизма, – Поликарп ткнул пальцем в какие-то катушки на крышах портовых башен, от которых шли расходящиеся, как ванты, канаты по всему верху решетки, – удается поднять метров на пятнадцать, причем она вся вполне надежно закреплена вот в этих направляющих.
Да, каменные направляющие на башнях заметили еще первые исследователи города, которые искали места для установки спаренных пушек против прозрачных червяков. Но тогда им не придали значения.
– Так как глубина тут постоянна, – продолжал Поликарп, – и составляет чуть больше шести метров, для прохода кораблей остается до восьми метров. Ну, в крайнем случае, метров пять, если они оставляли над водой изрядный кусок решетки, чтобы никто не мог через нее пробраться. Кстати, обратите внимание, между башен на дне сделан массивный каменный порог с желобом посередине. Решетка входит в него так плотно, что, мне кажется, даже крупный рак не может через это препятствие пробраться.
– Краб, – автоматически поправил его Ростик. Потом поправил сам себя:
– Впрочем, какие крабы? Они тут не обнаружены… Как думаешь, из чего сделана решетка?
– Как ни великолепно умение… – Полик замялся, но лишь на миг, – прежних обитателей города работать с камнем, я полагаю, для этой решетки они вынуждены были использовать металл.
– Ты уверен? Это же невозможно дорого по местным меркам.
– Уверен.
– Тогда для окрестных пиратов одной этой решетки было бы достаточно, чтобы оправдать любой разбой.
– Подожди с пиратами, – вмешался Квадратный. – Их, как и крабов, пока не обнаружили. Лучше спросить – против кого они все это соорудили?
– Не знаю, – сказал Поликарп. – То, что они пытались таким способом, действительно жутко дорогим по местным возможностям, защититься от чего-то – ясно как дважды два. И, может быть, именно отсутствие этой решетки заставило их уйти, и…
– Значит, эта опасность угрожает и нам? – докончил за инженера старшина. – Разумно…
– Не разумно, а очень важно, – поправил его Поликарп.
– Пожалуй, – согласился Ростик. – Нужно будет привести сюда Дондика и убедить его, что нам следует сделать такую же штуку, пусть даже мы и не знаем, от чего она нас должна защитить. Сколько на нее потребуется металла?