Торговец душами
Шрифт:
– Я так понимаю, что идея поместить супругу в стазис появилась у лена Хартингтона еще до знакомства с вашим… другом?
– Да. Когда ей стало совсем плохо, Хартингтон оборудовал в подвале палату, приволок туда стазисную капсулу и уложил в нее жену. Официально заявил о том, что она умерла и даже построил склеп. Но в склепе покоится только их ребенок, тот самый. Преждевременные роды не спасли ни его, ни мать.
Я со свистом втянула воздух. Даже представить такое сложно.
– В общем, Арн убедил Хартингтона, что тот все сделал правильно, и его жена когда-нибудь получит шанс на выздоровление. А через некоторое время в Келтон приехал Ник Мерторн.
– Вы были знакомы раньше?
– Нет. Но они с Арном быстро нашли общий язык. И общую идею. Как я поняла, Мерторн долгое время пробыл в очаге Гнили, и она что-то сдвинула в его голове. Он решил, что это не зараза, от которой нужно избавляться, а нечто, что может сделать обычного человека по-настоящему великим. Подарить ему силу. Новую суть. Новую душу.
Хотя в голосе Саманты Стэнтон явственно слышался сарказм, меня все равно передернуло. Гниль и величие? Какая смешная шутка. Да, видимо, Мерторн и правда двинулся, сидя в очаге.
– Мерторн разыграл собственную гибель, чтобы его оставили в покое, и тайно приехал в Келтон. Они стали планировать, что и как будут делать. Привлекли Хартингтона, у которого были нужные возможности и ресурсы, сказав, что именно Гниль поможет ему спасти жену. У Мерторна были даже какие-то серьезные расчеты по этому поводу. Не знаю, насколько они оказались реальными, но план сложился. Мерторн нашел старые концентраторы, которые они использовали как иъекторы. Лабораторию устроили в подвале Хартингтона, он обеспечивал нас деньгами и материалами. Подкупили секретаршу местного Чистильщика, Кэрлиса. Она придерживала часть заявок, особенно крупных, не занося в журнал, и сдавала их нам. Мерторн ехал туда и собирал Гниль.
– Клайв Кэрлис был причастен к этому?
– Нет. Мы подумывали привлечь старика, но Арн понаблюдал за ним и пришел к выводу, что тот не станет в этом участвовать.
Я медленно кивнула. Так вот почему в Келтоне и окрестностях стало так спокойно. Нэйтор Кэрлис и не знал даже, что у него появился такой неожиданный помощник.
– Что было дальше? – спросил Илви, делая пометки в блокноте.
– Естественно, Хартингтон не разрешил ставить опыты на жене. Потребовал сначала отработать технологию.
– И вы стали искать других жертв, – понимающе усмехнулся следователь.
– Да. Первые несколько опытов закончились ничем. Арн нашел каких-то забулдыг, которые за деньги согласились поучаствовать. Но Гниль в них не приживалась. И тогда у Арна появилась мысль. Что если закрепиться Гнили мешает душа, которая просто вытесняет захватчика из тела? И для проверки Арн захотел попробовать с тем, чья душа разорвана в клочья, чтобы дать Гнили возможность создать новую.
– А если подробнее?
– Арн посчитал, что может довести человека до той грани, когда тело еще живо, а душа уже почти нет - как пустой, но крепкий сосуд. И тогда он предложит жертве сделку: избавление от боли и страданий в обмен на согласие впустить в себя иную суть. Мерторн поддержал его. Мне вообще показалось, что он считал себя кем-то вроде эмиссара Той стороны, который откроет ей путь сюда, создаст вместилища для более сильных и достойных сущностей.
– Но Хартингтону вы это не говорили? – чуть прищурившись, проницательно заметил Илви.
– Нет. Вейн был бы против того, чтобы в теле его жены жила другая сущность. А Арну с Мерторном были нужны ресурсы. Поэтому они поддерживали в нему веру в то, что Гниль станет спасением для Ванессы.
Я закрыла глаза, закусив губу. Пусть мне сразу было понятно, что Вейн Хартингтон все это время жил ложной надеждой, от осознания того, как подло и цинично его обманывали, сжималось сердце.
Стэнтон прерывисто вздохнула и продолжила:
– Именно в тот момент ему попалась женщина по имени Лилиан Лагерт. Арн обработал ее так, что она чуть не покончила с собой. Но после подсадки Гниль прижилась.
– Как они определяли, прижилась Гниль или нет? – глянула я на Риана.
Он кивнул и повторил мой вопрос в маленький микрофон. Следователь Илви услышал его, и переадресовал Саманте Стэнтон.
– Мертон видел это, – поморщилась та. – Он видел, что Гниль не рассеялась, а осталась внутри. Да и сама женщина изменилась. Она сразу стала спокойнее, холоднее, даже сильнее физически. Как будто ее тело и правда заняла какая-то другая сущность.
Меня передернуло.
– Это позволило вам посчитать эксперимент удачным? – поинтересовался мужчина.
– Нет. Арн понимал, что один успешный случай ни о чем не говорит. Да и не было понятно, как оно поведет себя дальше. Мы оставили Лагерт в доме Хартингтона на несколько месяцев, и на первый взгляд все было хорошо. Так что потом ей разрешил уехать. У нас появились новые… пациенты, и Хартингтон сказал, что не хочет превращать свой дом в общежитие. Да и было бы слишком подозрительно.
– По какому принципу вы выбирали подопытных?
Стэнтон прерывисто вздохнула.
– Это было не слишком легко. Нам нужен был одинокий человек, без друзей и родственников, не старый, относительно здоровый и с какой-нибудь трагедией в недавнем прошлом.
– Трой Илькен, Клейтон Стирлинг, Честер Ков, – следователь зачитал список жертв.
– Да. После Лагерт были Ков, Стирлинг и Илькен, если по порядку. Последним стал Лидс. Про Кова мне рассказала знакомая, которой он однажды здорово нахамил. Про Стирлига – мой человек в гостинице. Стирлинг всем жаловался, какое несчастье с ним произошло, и выбивал себе скидки и рассрочки. Лагерт, Илькен и Лидс лечились у нас.