Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца
Шрифт:
— Вы хотите, чтобы я убил его, — сказал Крейг.
— Да, — сказал Лумис. — Я действительно хочу. Я уже пытался сделать это, и ничего не получилось. Ближний Восток — пороховой погреб, а он сидит в самом центре, хихикает и разбрасывает спички. Мне приказано остановить его. А как — это мое дело. Но ты должен убить его, сынок.
— А почему он не может этого сделать? — спросил Крейг, указывая на Грирсона.
— А-а-а, — протянул Лумис, — я так и знал, что ты об этом спросишь. Видишь ли, Сен-Бриак достаточно хитер. Телохранители и все прочее. Я имею в виду, что ты не сможешь
— Вы это уже говорили, — заметил Крейг.
— Стоит повторить, — сказал Лумис. — Он убил Ланга. Он убил Раттера. Раньше или позже он убьет и Баумера. Он почти убил твою жену, дважды пытался убить тебя и один раз — твою подружку. Для тебя единственный способ уцелеть состоит в том, чтобы убить его.
— Я могу исчезнуть, — сказал Крейг.
— Теперь уже нет, — Лумис откашлялся, деликатно прикрывшись квадратным футом белого батиста. — Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, не так ли, сынок? Мы должны добраться до Сен-Бриака. И если мы не сможем использовать тебя в качестве исполнителя, то используем как приманку.
Крейг ничего не сказал.
— Есть еще одна причина, — продолжал Лумис. — Ты очень подходишь для этой работы. Ты уже убивал и прежде. Как говорят во флоте, ты делаешь все четко, быстро и тихо, и ты справишься. Кроме того, ты подготовлен. Чертовски хорошо подготовлен. Черный пояс. Карате. И я готов держать пари, что ты умеешь пользоваться пистолетом.
Крейг кивнул.
— О, ты сделаешь большое дело. Знаешь ли, сынок, когда ты отбросишь все сомнения относительно долга и выживания, то это тебя даже порадует.
Крейг выслушал все, не проронив ни слова.
— Ну, так вот, — сказал Лумис. — Что ты на это скажешь?
— Есть еще одна причина, — сказал Крейг. — Если меня при этом убьют, никто не сможет сказать, что я был одним из вашей команды, не так ли? Все будет списано на простую перестрелку при сведении счетов.
— Совершенно верно, — Лумис взглянул на Грирсона. — Он неплохо соображает. Он настолько хорош, что аж мурашки бегают по коже. — И снова повернулся к Крейгу. — Теперь мы заполучили тебя, сынок. И не намерены отпускать.
— Я хотел бы подумать, — покачал головой Крейг.
— И сколько ты будешь думать?
— До завтра. Давайте отложим это до завтра.
— Как хочешь, — сказал Лумис. — Пообедаем в моем клубе. Тогда ты мне все и расскажешь. — Он поднялся с кресла. — Еще одно. Мы хотели бы устроить тебе проверку. Ты не возражаешь против того, чтобы спуститься вниз?
— Нет, я не буду возражать, — согласился Крейг. — Но сначала я хотел бы кое-что узнать.
— Постараюсь сделать, что смогу, — ответил Лумис.
— На кого, черт возьми, я буду работать?
— Это отдел К в Ми-6 [3] — сказал Лумис. — Мы в каком-то роде команда чистильщиков. Все, что попадает сюда, фильтруется, и мы собираем грязь; тут настолько грязно, что только мы можем с этим справиться.
Они спустились в подвал на старом и медленном лифте, и Лумис жестом пропустил Крейга вперед. Пол и стены были сделаны из твердого темного камня и слабо освещались мерцающими флюоресцентными лампами. Крейг прошел вперед по коридору, Лумис с Грирсоном немного отстали и шли следом. Он свернул за угол, и пистолетный выстрел в этом каменном мешке прозвучал как удар грома, а пуля свистнула мимо его уха и срикошетила от стены. Крейг бросился на пол, несколько раз перевернулся и откатился в самый темный угол. Однако он уже заметил фигуру стрелявшего в него человека. Его собственный пистолет прогремел раз и еще раз, затем неожиданно вспыхнул яркий свет, и он увидел, что стрелял в манекен.
3
Военная разведка. (Примеч. пер.)
Лумис и Грирсон вышли из-за угла, и Лумис довольно рассмеялся.
— Ты достаточно быстр, сынок, — сказал он, — теперь посмотрим, насколько ты аккуратен.
Грирсон подошел к манекену, дешевому портновскому созданию с плечами тяжеловеса и физиономией Бардо.
— Великолепно, не так ли? — спросил Лумис.
Затем он подошел поближе и посмотрел внимательнее.
Вблизи того места, где у манекена предполагалось сердце, были видны две маленькие дырочки на расстоянии четырех дюймов друг от друга.
— Неплохо, сынок, — сказал он. — Так и должно быть. Одно попадание еще может быть счастливой случайностью, но два — я должен был бы встретить тебя несколько лет назад. Тебе это действительно нравится, не так ли? Ты вошел в подвал, и какой-то парень выстрелил к тебя, и что же ты сделал? Закричал и позвал на помощь самую хорошую полицию в мире? Спросил меня, какого черта и в какую игру я играю? Написал своему члену парламента? Нет. Ты открыл ответный огонь. И я готов держать пари, что ты нажал на курок еще раньше, чем сообразил, что ты делаешь.
Он с бесстыдной гордостью хозяина похлопал Крейга по плечу, как человек мог бы похлопать шератоновский буфет, обнаруженный в лавке старьевщика.
— Сынок, ты быстр как компьютер и все делаешь рефлекторно.
— Вы правы, — согласился Крейг. — Я не останавливаюсь, чтобы думать. Если бы я это делал, то давно уже был бы мертв. Откуда я могу знать, что вы именно тот, за кого себя выдаете?
Он взглянул на руку Лумиса, все еще лежавшую на его плече, руку, цветом и размером напоминавшую окорок.
— Ты ублюдок, — сказал тот. И добавил: — Я знал, что я тебе понравлюсь. Так случается со всеми, кто здесь появляется.
Они прошли в спортивный зал с жестким матом для занятий дзюдо, где их поджидали двое плотных мускулистых мужчин, одетых в спортивные куртки. У них был характерный вид инструкторов рукопашного боя с рельефной мускулатурой, людей, которые ничего не боятся, так как изучили все руководства вдоль и поперек, а в руководствах была предусмотрена любая неожиданность.
— Мне хотелось бы, чтобы ты показал, что ты сделал с этим парнем… — он щелкнул пальцами.