Торговец смертью

Моррелл Дэвид

— Мне не хотелось есть.

Хотя Сиена двигалась уже не столь неуверенно, как накануне, было видно, что она еще не до конца пришла в себя. Ее лицо было бледным, вокруг глаз залегли круги. Вероятно, понимая, что она сейчас выглядит не лучшим образом, Сиена постоянно отводила взгляд, пытаясь не встречаться глазами с Малоуном. А возможно, ей было больно смотреть на его изувеченное лицо.

— Сильно болит? — спросила она, все так же глядя в сторону.

— Я бы ответил вам широкой жизнеутверждающей улыбкой, но, боюсь, это не

понравится моей верхней губе, — попытался пошутить Малоун. Попытка не удалась, но ничего лучше ему просто не пришло в голову. В этом были виновны бессонная ночь, постоянно саднящие раны и страх перед тем, как Сиена отреагирует на то, что он собирался ей сказать. Хуже того, как он сможет обсуждать с ней столь важную тему, если она даже не смотрит в его сторону? Рана на его скуле опухла, губы покрылись коркой. Удивительно еще, что она не убежала от страха при виде такой жуткой рожи!

— А вы? — мягко спросил он. — Как вы?

— Бывало и лучше.

— Как в Стамбуле?

— Душно и постоянная толчея.

— Я хотел спросить…

— Я знаю, о чем вы хотели спросить, но давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Сиена была одета в бежевую льняную юбку до пят, сандалии и пуловер. Она взялась за низ пуловера, намереваясь стащить его через голову, но тут позади нее послышались шаги, и она резко обернулась. Это был всего лишь проходивший мимо слуга, но Сиена, похоже, не испытала облегчения.

— Нам нужно начинать, — сказала она.

Что-то в ее глазах напомнило Малоуну животное, воля которого раз и навсегда сломана жестоким дрессировщиком.

— Дерек передумал, — проговорила она. — Теперь он хочет, чтобы я позировала полуобнаженной.

Это сообщение озадачило Малоуна, но он был слишком озабочен другими вещами, чтобы допытываться, с какой стати Белласар вдруг изменил свои первоначальные планы. Он испытывал странное ощущение: как будто они с Сиеной не провели вместе несколько недель, как будто их разделяют миллионы километров.

— Где я должна встать?

Нет, не так он представлял их встречу после разлуки! Малоун думал, что она будет общительной, создаст атмосферу, в которой он сможет завести откровенный, доверительный разговор. Теперь же возникало ощущение, что они если и не стали врагами, то по крайней мере оказались по разные стороны баррикады.

— Вон там, напротив стены. Чтобы на вас падал свет.

Она встала там, где велел Малоун. Однако то, как Сиена двигалась, насторожило его.

— Подождите секундочку! Вы хромаете?

— Что? — Ее голос прозвучал, как голос ребенка, которого застали за каким-то предосудительным занятием.

— Вы хромаете.

— Нет.

— А я говорю — хромаете! Вам больно ходить!

— Не обращайте внимания. У меня просто затекли ноги от долгого сидения в самолете.

— Я вам не верю. Пройдитесь. Идите ко мне.

— Я же говорю вам, это всего лишь…

— Идите сюда!

Она не двинулась с места.

Тогда

Малоун сам подошел к ней.

— Что произошло?

Сиена отвела взгляд в сторону.

— Что он с вами сделал?

— Ничего. Я вообще не понимаю, о чем идет речь.

Малоуну было не по себе. Находясь в солярии, он всегда следил за своими словами, предполагая, что в этом помещении могут быть установлены прослушивающие устройства. Пару раз он намеренно переходил границы дозволенного — немного, совсем чуть-чуть, — и каждый раз вслед за этим в дверях возникал Белласар, чтобы продемонстрировать, кто в доме хозяин. Но теперь, когда события вышли из-под контроля, Малоун знал: пусть даже Сиена настроена против него, он обязан рискнуть.

— Ладно, — сказал он.

На лице женщины появилось удивленное выражение, словно она приготовилась отразить атаку, а ее не последовало.

— Если у вас ничего не болит, мы можем приступить к работе. Вашему супругу не понравится, если мы будем терять время попусту. Я уже принял решение относительно того, как вы будете позировать. Делать дополнительные наброски не имеет смысла — их и так достаточно. Я сразу начну писать.

Говоря это, Малоун взял ее под руку и повел в заднюю часть солярия.

— Что вы…

Но он не дал ей договорить.

— Мне нужно взять кое-что в кладовке. Подождите меня здесь, я вернусь через пару минут.

Однако Малоун продолжал тащить ее с собой — к двери кладовки.

2

Это была маленькая, душная, плохо освещенная комнатка, заваленная всякими принадлежностями для живописи: красками, кистями, растворителями, блокнотами для набросков, коробками с карандашами. Окон здесь не было.

— Что вы задумали?

— Говорите тише!

Малоун закрыл дверь и провел Сиену мимо многочисленных коробок к водопроводной раковине. Он не мог быть уверен в том, что здесь нет «жучков», но, учитывая царившую здесь тесноту, предполагал, что Белласар мог не удостоить кладовку вниманием, сочтя, что тут вряд ли кто-то станет вести переговоры. Но на всякий случай Чейз открыл оба крана, в надежде на то, что звук льющейся воды заглушит их голоса.

— Я боюсь, что в том помещении, где мы работаем, установлены микрофоны.

— Микрофоны? — Это предположение настолько ошеломило Сиену, что ей пришлось ухватиться за край раковины.

— Расскажите мне, что он сделал с вами.

— Нет! Пойдемте отсюда! Если Дерек…

— Я могу помочь вам.

— Мне не может помочь никто!

— Пожалуйста, позвольте мне хотя бы попробовать.

Они стояли, словно две статуи, застыв напротив друг друга, глаза в глаза. Медленно подняв руку, Сиена поднесла палец к искалеченному лицу Малоуна и, не прикасаясь, провела им вдоль его разбитых губ, нарисовала воображаемую линию вдоль раны на щеке.