Торговец тайнами
Шрифт:
– А захочешь подальше от родителей, – подала голос Юсса, уминая тосты с джемом, – то можно к нам в Малейн, где училась я. Или вообще в Эндерс, но это совсем уж далеко.
– Да, далековато, – согласилась Лотта. – Родителям не понравится. Хотя базовые программы на первых курсах почти везде одинаковые. Можно поступить куда угодно, а потом уже выбрать специализацию и, если что, перевестись.
– Вообще, если не нравится возиться с людьми, рекомендую свою специальность, – заявила Юсса. – Нет, патологоанатому тоже приходится возиться, но, по крайней мере, у меня клиенты тихие, спокойные и никогда ни на что не жалуются.
Кристофер бросил на своих
– А если я вообще не хочу становиться врачом?
Повисла тишина. Юсса и Лотта уставились на Криса так, словно у него отросла вторая голова. Я только удивлено хмыкнула. Неожиданное заявление. Не хочет становиться врачом, ну надо же.
Вообще, если собрать всех Хольдбергов и Торнов вместе, можно спокойно открывать небольшую многопрофильную клинику. Мой дед по папиной линии, который змей, – хирург. Бабушка – отличный реабилитолог, поставивший на ноги сотни страдальцев. Мама – алхимик и токсиколог. Папа – не только известный на весь Скандар кардиолог, но еще и преподаватель одной из лучших медицинских академий. Мой брат работает медиком на крупном научно-исследовательском корабле. Родители Криса и сестер – инфекционисты. И вот сейчас Кристофер, выросший в окружении врачей, заявляет, что не хочет быть частью династии. Неудивительно, что Юсса и Лотта смотрят на него, как на предателя.
– Почему не хочешь? – осторожно спросила Сола, разрушая напряженное молчание.
– Да потому что вся моя жизнь – одна сплошная медицина, – нахохлился парень. – В детстве у меня вместо книжек с картинками были анатомические атласы. Я названия всех органов выучил раньше, чем таблицу умножения.
– И что в этом плохого? – Юсса сложила руки на груди.
– То, что я не знаю ничего другого. А может, я хочу быть горным спасателем или преступления расследовать?
– Тогда судмедэкспертиза, – припечатала Лотта.
Крис глянул на нее свирепо и открыл рот, чтобы выдать какую-нибудь отповедь, но я перебила его:
– Ты говорил об этом своим родителям?
– Говорил. Посмотрели на меня примерно так же, как и они. – Кристофер кивнул на сестер.
– А я что? – Юсса сразу пошла на попятную. – Думаешь, не знаю, как родители могут давить?
– Поддерживаешь его? – прищурилась Лотта.
– Он уже большой мальчик, чтобы самому решать.
– В конце концов, не обязательно поступать сразу, – дипломатичная Сола пожала плечами. – Можно взять год передышки. Подумать. Пойти стажером на спасательную станцию, например.
Крис послал ей благодарный взгляд. А Чистильщица решила вообще перевести тему:
– Кстати, Тьериль, мы вчера ездили в Ользен. Я сходила в местное отделение нашей Гильдии, но там не знают ни про какого Густава Орма.
– Правда? – искренне удивилась я. – То есть, ко мне приходил какой-то самозванец?
– Что за самозванец? – сразу оживился Кристофер.
– Зря тебе покупали столько детективов, – процедила Лотта.
А Юсса ткнула ее локтем в бок и быстро рассказала брату про Чистильщика, который приходил сюда в день их приезда. Кузен немного подумал и выдал версию:
– Слушайте, вдруг это был домушник? Он приходит в чей-нибудь дом, говорит, что там есть Гниль, и заставляет хозяев уйти, а сам спокойненько заходит внутрь и уносит все, что плохо лежит.
– Домушник под видом Чистильщика? – прищурилась Сола, становясь похожей на разозленную черную кошку. Кажется, одно только предположение Криса задело ее за живое, ранив профессиональную гордость.
– Ну а вдруг? Может, у вас уже полгорода
Мы с кузинами переглянулись. Версия Кристофера хоть и звучала немного безумно, но была не лишена своей логики. Не зря Чистильщик тогда сбежал, как только узнал, что приехала его коллега. Наверное, понял, что она быстро его раскусит, ведь никакой Гнили в доме не было. Вот только в ограбления верилось с трудом. Среди законопослушных скандарцев любое преступление было шокирующей новостью, и мы все давно бы об этом знали.
– Риль, – обратилась ко мне Юсса. – А у тебя знакомого среди местной полиции случайно нет? Вдруг и правда тут орудуют грабители, а мы ни сном, ни духом?
– Ну... – я неопределенно пожала плечами. Знакомый-то был, но хочу ли я обращаться к Хейдену Брандту? – В любом случае, он не рискнет снова заявиться ко мне. Да и брать у меня особо нечего. Почти все деньги лежат на счетах. Из техники, которая могла бы заинтересовать вора, только смартбук.
– Часы прабабушки Ингрид, – хихикнула Юсса.
– Чтобы вывезти этого тикающего монстра, нашему вору понадобился бы грузовик, – хмыкнула Лизелотта.
– Вот бы он украл яблочное повидло, – горестно вздохнул Кристофер. – Родители поручили взять у тебя и привезти в Альденбург восемь банок.
– О-о-о, – протянула Юсса, похлопав брата по плечу. – Сочувствую.
Повидло было нашей семейной историей. Те самые прабабушкины яблони, несмотря на солидный возраст, плодоносили более чем активно. В особенно урожайный год яблок бывало столько, что мы выставляли их на улице с табличкой «Бесплатно». А остальное пускали в дело. Что мои родители, что дядя Макс с тетей Астрид – все страстно любили яблочное повидло. В конце лета они брали отпуска, приезжали сюда и начинали перерабатывать яблоки в этот обожаемый ими продукт. Из кладовки доставалась большая кастрюля, из подвала – банки, что собирались весь год, с книжного шкафа торжественно извлекалась тетрадь с рецептами, которую начала еще бабушка Сойле, дочь прабабушки Ингрид. И начиналась работа. В такие дни яблочным духом, казалось, пропитывался весь квартал. С корицей, с лимоном, с орехами и апельсином, даже с розовыми лепестками – банки закатывались и бережно переносились на хранение в подвал. Откуда потом постепенно доставались и поедались. Я отправляла повидло родным в Роксбург и Альденбург, угощала друзей, дарила коллегам и соседям. Но несмотря на это, опустошить банки к началу нового сезона удавалось с большим трудом.
– Послушай, а может твои яблони все-таки окапывает кто-то из соседей, кому до колик надоело наше повидло? – задумчиво предположила Юсса, накручивая на палец короткий светлый локон. – Например, тот полноватый мужчина, который постоянно чистит снег у себя во дворе? Или старушка? Она выглядит очень безобидно. А как известно, такие безобидные часто и оказываются преступниками.
– Ага, – усмехнулась я. – И окапывает, и через заборы прыгает. Ведь пожилые женщины только этим и занимаются.
– Что ж, – Лотта поднялась и отнесла свою тарелку в мойку, – мы, кажется, собирались кататься. Кристофер, ты поедешь с нами?
– Не сегодня. Я договорился встретиться с одним своим приятелем в Ользене.
– Тогда ты моешь посуду.
– Что-о-о? – лицо кузена вытянулось от возмущения.
– По твоей милости мы не спали полночи и поздно встали, – сообщила безжалостная Лизелотта.
– И ничего не полночи, – пробурчал Крис, собирая грязные тарелки.
– Ладно, я помогу, – подорвалась Юсса. – Да и вообще, сунем в посудомойку – и все дела.