Торговец тайнами
Шрифт:
Мои пальцы засветились диагностическим заклинанием, но госпожа Гибсон, завидев его, замахала руками.
– Только прошу вас, доктор, осторожнее. У меня болезнь Рошеля. Первая степень, но все же...
– Даже так.
Болезнью Рошеля называли один очень редкий врожденный синдром, который заключался в непереносимости магии. Люди с самой серьезной, четвертой степенью покрывались сыпью даже находясь на расстоянии от чего-либо магического, и это здорово влияло на качество их жизни, превращая чуть ли не в отшельников. Первая степень была самой легкой. Такие пациенты не переносили только магическое вмешательство непосредственно в организм. Но и в этом приятного находилось мало.
– Вы не принимаете любую магию? – спросила я, не торопясь прикасаться.
– Диагност – можно, – покачала головой госпожи Гибсон. – Но не слишком много.
– У вас все в порядке? – Меня отвлек парень в жилете поверх куртки, на котором красовался логотип горнолыжного комплекса.
– Кажется, у дамы травма, – сообщила я. – Меня зовут Тьериль Торн, я невролог в больнице королевы Маргариты.
– Ларс, дежурный спасатель, – представился парень. – Если нужна помощь, говорите, я в нашем меде на четвертом курсе учусь.
– Здорово, – улыбнулась я и снова наколдовала диагност. – Давайте посмотрим.
Быстрая проверка показала, что у госпожи Гибсон и правда не все в порядке с поясницей. Грыжи не было, но нашелся остеохондроз крестцового отдела, да и грушевидная мышца оказалась здорово перенапряжена. Неудачное скручивание таза и жесткое падение об землю привело к тому, что бедняге защемило седалищный нерв. Очень неприятная штука.
– Тьериль. – К нам подъехала Юсса. – Что случилось?
– Катайся дальше, по твоему профилю у нас ничего нет, – отмахнулась я.
– Вы тоже доктор? – поинтересовалась госпожа Гибсон.
– В некотором смысле, – чуть смутилась кузина. – Но мои услуги вам точно пока не нужны. Я патологоанатом.
– Вот точно не нужны, – рассмеялась женщина и тут же ойкнула.
– Так, думаю, вам лучше поехать в больницу, – вздохнула я. – Вы одна здесь?
– Увы. Выдала дочерей замуж, вышла на пенсию и решила отметить это поездкой на курорт. Отметила, называется. И ведь говорили мне, бери инструктора. Нет, поленилась.
– Я вызову бригаду, – кивнул Ларс и достал рацию.
– Мои документы и сумка остались в камере хранения. – Женщина вытащила из нагрудного кармана небольшой ключик. – Если бы кто-нибудь принес...
– Сделаю. – Спасатель взял ключ. – Скорая уже едет.
К счастью, ждать долго не пришлось. Не прошло и десяти минут, как к нам подбежали рослые парни с носилками. Они бережно переложили госпожу Гибсон и понесли в машину.
– Везите в больницу королевы Маргариты, – поспросила я напоследок. – Там сегодня дежурит Генрих Линден, зав неврологией. Он не только отличный врач, но и большой специалист по болезни Рошеля.
Когда бригада скрылась за рестораном, ко мне подъехала Лизелотта.
– Я уж думала, ты отправишься с ними, – заметила она.
– Могла бы, – пожала плечами в ответ. – Но моя коллега грозилась оторвать мне голову, если заявлюсь на работу в выходной. Да и не нужна я там. Угрозы жизни нет. Скорая довезет до больницы, мои коллеги примут, я написала им сообщение. Так что все будет хорошо.
Лотта кивнула и отправилась к подъемнику. А я осмотрелась по сторонам, вдыхая холодный зимний воздух. Щеки приятно покалывало. Мышцы налились усталостью. Сейчас я ощущала себя удивительно живой, словно вырвавшейся из долгой муторной спячки. И поэтому не собиралась отказываться от того, что дарит мне такое ощущение. Нужно стать прежней Тьериль Торн. А это значит – меня сегодня ждет еще не один стремительный спуск.
ГЛАВА 7
Как бы мне ни хотелось отдохнуть после катаний, сегодня у меня было ночное дежурство. Поэтому, помывшись, съев ужин и немного отдохнув, я отправилась в больницу.
А у ворот больницы меня поджидал сюрприз. Этот сюрприз стоял возле будки охранника в распахнутом пальто и не сводил с меня глаз. Я на секунду замерла, не зная, то ли бежать, то ли просто сделать вид, что не заметила мужчину, но все же подавила глупые порывы и подошла.
– Следователь Брандт, – поздоровалась я. – Что-то случилось?
– Нет, – еле уловимо улыбнулся тот. – Просто я возвращался с работы и решил зайти, узнать, как идут дела.
– Вы поздно возвращаетесь, – заметила я, кивнув охраннику, и зашагала к больнице.
– Что ж поделать, работа следователя не предполагает строгого графика.
– Понимаю, – вздохнула я. – Как и работа врача.
Я зашла в наш корпус и провела змея в ординаторскую. Там уже не было никого, кроме Томаса Декка.
– Сюда нельзя посторонним, – нахмурился тот, глянув на Брандта.
– Это следователь Хейден Брандт, – сообщила я. – Он занимается делом одного из наших пациентов.
– Ах, тот самый сложный случай, – ординатор поправил очки. – Да, это нечто крайне любопытное. Пожалуй, доктор Торн может написать диссертацию на его основе. Без имен, конечно, если Департамент будет настаивать на секретности.
– Посмотрим, как пойдет, – поморщилась я, пряча куртку в шкаф. – Тебе не пора домой?
– Пора, – Томас глянул на часы и кивнул. – Засиделся со статьей. Готовлю новую публикацию для «Неврологического вестника».
– Похвально.
Педантично собрав все свои бумаги, ординатор надел пальто, попрощался и убежал. Змей присел на свободный стул. А я включила смартбук и зашла на почту, куда Карен прислала анализы и короткий отчет о пациенте, содержавший всего одну фразу: «Состояние без изменений».
– Увы, – вздохнула я, просматривая анализы, которые оказались абсолютно нормальными. – Порадовать нечем. Никаких токсинов или ядов. Мы по-прежнему не знаем, что с ним.
– Что ж, по крайней мере, он жив, – вздохнул Брандт.