Торговка счастьем
Шрифт:
– Чушь! – взвизгнул Дворов и тут же поперхнулся пылью, пахнувшей гудроном.
– Нет, правда. Ваши телохранители уже дали признательные показания. Думаете, почему мы вас тут взяли, гражданин Дворов? Да потому что задержали ваших ребят сразу, как они от дома отъехали. И заставили вам позвонить. И за вами след в след. А вы расслабились и не замечали, что там сзади,
– И что?! Меня в тот вечер уйма народу видела! – Дмитрий закашлялся, завозился. – Да поставьте меня на ноги, мать вашу!
Алексеев с кем-то схватили его за локти, сделалось больно, он взвыл. Поставили его на ноги. Дворов огляделся. А народу-то, народу! И спецназ тут, будто из-под земли сейчас банда полезет! Придурки! Все оцепили, прожекторы нацелены прямо на него, хоть серенаду затягивай, как на сцене!
– Он не просто вас видел, – продолжил Алексеев, отряхивая руки и принимаясь вытирать их влажными салфетками, услужливо подсовываемыми его помощником. – Он видел, как вы тащили его по пустырю. Истерзанного и расстрелянного. И еще он сказал, что вы забрали из машины Сомова какой-то подарочный пакет. Что за пакет, Дмитрий Дмитриевич?
– Не ваше дело! – рявкнул он, разглядев сквозь слепящий глаза свет юркого Свиридова, вылезающего из лаза и вытаскивающего оттуда всхлипывающую девку.
– Что за пакет? – тихо повторил Алексеев. – Не тот, который сегодня в ваш дом принесла Снежанна Берегова? Ваш охранник его узнал, сказал, тот самый. Так что?
– А ничего! Подарок! Это был подарок для Снежанны! Я его купил заранее, он в машине Сашки Сомова лежал. Я его оттуда и забрал, – на ходу соорудил ложь Дворов и тут же по ехидному тихому смеху Алексеева понял, что совершил глупость.
– Вот вы только что на камеру признались, что были знакомы с Сомовым, что в ту ночь были здесь и забрали из его машины подарочный пакет с элитным нижним бельем.
– И что?! – огрызнулся Дмитрий.
Мысли, бьющие в виски, были тяжелыми и страшными. Он пропал! Он точно пропал!
– А то, что в ту ночь вы еще не были знакомы со Снежанной Береговой. Ваше знакомство состоялось позже. И подарок вы не могли ей покупать.
– Не ей, так еще кому-то! – заорал Дмитрий и снова закашлялся: чертова гудронная пыль забила все легкие. – Какая разница, кому я его купил, белье это чертово?
– Разница в том, что не вы его купили. А ваш брат. Купил в магазине элитного белья, перед тем как сесть в машину к Сомову. Этот комплект – авторская модель, очень дорогая. И была в единственном экземпляре. И купил ее ваш брат своей жене. И оставил в машине. А вы потом… Вы не смогли от жадности даже с этим расстаться. Как гадко! Как же гадко!..
Гадко, вообще-то, сейчас было ему, а не капитану! Того теперь наградят наверняка. И если причастность Дмитрия ко всем этим убийствам им еще предстоит доказывать, и сомнительно, что докажут, то химическая лаборатория, обнаруженная под землей, будет капитану стоить повышения по службе и новых звезд на погонах. А ему – Дмитрию Дворову – эта лаборатория будет стоить солидного срока. Доказательной базы там внизу хоть отбавляй! И пальчиков его там полно. И личная чашка кофейная со следами ДНК. И даже фотки за процессом приготовления. Сомов – упырь сентиментальный – сделал. Все ржал, что для истории. Не для истории, получается, а для солидного срока!
И особенно гадко сделалось Дмитрию, когда капитан, усаживая его в машину и с силой нажимая на макушку, начал рассказывать о Насте. Как у нее все сейчас удачно должно сложиться. Мало того, что он лично решил отвечать за ее безопасность. Так еще и Симонов – мерзкая жирная колода – предложил ей свое покровительство. И Настя, вернувшись домой, пообещала подумать над этими предложениями.
Капитан Алексеев, правда, забыл упомянуть, что, отвечая Симонову, Настя досадливо хмурилась. А отвечая ему, улыбнулась и сказала:
– А как же еще! Вы теперь за нас в ответе, товарищ капитан!..