Торквемада
Шрифт:
Таким образом (и об этом не стоит забывать), инквизиция на территории Пиренейского полуострова была учреждена еще в XIII веке, и до Торквемады она была не менее сурова к разного рода еретикам, отошедшим от веры и закоренелым в отступничестве.
Тем не менее М. В. Барро в своем очерке о Торквемаде утверждает: «Торквемаде справедливо приписывается открытие новой эры в инквизиционной практике. Торквемада довел эту практику до жестокости, из орудия охраны религиозных догматов сделал ее орудием религиозной нивелировки и первый придал инквизиционному трибуналу политический
Довел… Придал… Даже если это и так, Торквемада аскетически служил высшим силам, которые не подчиняются ни королю, ни королеве, никому из живущих на земле. Огромнейшая власть неожиданно сама пришла к нему в руки, и он вобрал в себя всю строгость, на какую только была способна инквизиция. Он встал в один ряд с немногими избранными, чьи действия и поступки диктовались, как ему казалось, лишь небесными правилами, чья служба состояла в том, чтобы карать еретиков во имя Господа. В этом по крайней мере он был совершенно искренен.
Булла папы Сикста IV
В самом начале 1482 года папа Сикст IV написал Изабелле и Фердинанду жалобу на то, что инквизиторы Мигель де Морильо и Хуан де Сан-Мартин не следуют правилам закона, объявляя еретиками тех, кто ими на самом деле не был даже в мыслях.
Хуан Антонио Льоренте по этому поводу пишет: «Его святейшество прибавлял, что он отрешил бы их от должности, если бы не имел уважения к королевскому декрету, который их поставил на место».
А 11 февраля 1482 года Сикст IV пошел еще дальше и назначил инквизиторами на территорию, подконтрольную Изабелле и Фердинанду, еще семь монахов-доминиканцев, которым тут же были отправлены мандаты с предписанием немедленно приступить к исполнению своих обязанностей. Среди вновь назначенных был и Томас де Торквемада, приор монастыря Санта-Крус и исповедник королевской четы.
Как видим, Торквемада поначалу был «одним из» (были еще и Педро де Оканья, и Хуан де Сан-Доминго, и Родриго де Сегарра, и другие), но именно ему, как принято о нем говорить, «суждено было войти в историю и стать олицетворением испанской инквизиции в ее самых мрачных проявлениях».
Хуан Антонио Льоренте по этому поводу пишет: «Для того чтобы судить, насколько учреждение инквизиции должно было не нравиться подданным Фердинанда, достаточно видеть оказанное ей сопротивление и даже преступления, совершенные с целью устранить ее в этом королевстве».
Хуан Антонио Льоренте. Имя этого человека уже встречалось и встретится нам еще не раз, поэтому хотелось бы, пользуясь случаем, сказать несколько слов об этом авторе.
Он родился 30 марта 1756 года в Ринкон-дель-Сото. В 1778 году поступил в Валенсийский университет, а с 1789 года стал секретарем инквизиции в Мадриде. В 1808 году он присоединился к правительству короля Жозефа Бонапарта и добился упразднения инквизиции. В 1822 году он опубликовал двухтомный трактат «Политические портреты пап от святого Петра до Пия VII», за что был выслан из Франции. Умер Хуан Антонио Льоренте 5 февраля 1823 года в Мадриде.
Особую известность этот человек получил благодаря своей двухтомной книге «Критическая история испанской инквизиции», опубликованной в 1815–1817 годах. Фактически эта книга стала основным «источником» для многих последующих исследований, посвященных испанской инквизиции. Но тут важно отметить следующее: написал эту книгу дважды предатель — бывший инквизитор, подавшийся в еретики, и испанец, перешедший на сторону завоевателей-французов. Именно такой человек, в частности, дал «точную» оценку жертв инквизиции в Испании, именно он положил начало «черной легенде» испанской инквизиции.
Карл Йозеф фон Хефеле в своей книге о кардинале Хименесе пишет о Хуане Антонио Льоренте следующим образом: «Спросим себя: человек, который оплачивался тираническим правительством, чтобы, искажая историю, задушить древнюю и святую свободу отважного народа; человек, показавший себя предателем родины и продавшийся душой и телом иностранному угнетателю; священник, ставший инструментом насилия и разграбления по отношению к Церкви… — имеет ли право такой человек на наше доверие? Заслуживает такой священник нашей веры? Без сомнения, никто не осмелится дать утвердительный ответ».
В самом деле, книга Хуана Антонио Льоренте получилась не просто тенденциозной, она пропитана ненавистью к инквизиции. Как говорится, это его личное дело, а на вкус и цвет товарищей нет. Тем не менее, если читать ее, не обращая внимания на субъективные оценки автора, — это весьма ценный документ. Факты, приводимые автором (а они, как известно, вещь упрямая), если их рассматривать хладнокровно и беспристрастно, очень интересны и рисуют нам яркую картину происходившего.
А происходило следующее. Испанская инквизиция, как мы уже говорили, была учреждена задолго до Торквемады — в XIII веке. Конечно, до него она была не столь сурова, но она и не бездействовала.
Все тот же Хуан Антонио Льоренте пишет: «Я видел в 1813 году в Сарагосе несколько описаний процессов того времени, особенно одного, относящегося к 1482 году, против Франсиско де Клементе, протонотария королевства. Мисер Маненте, асессор инквизиторов Уэски, Барбастро и Лериды, приводит несколько других в своей книге „Генеалогия новых христиан Арагона“, написанной в 1507 году. Можно было предполагать, что арагонцы, привыкшие к этому трибуналу с давних пор, без труда подчинятся его реформе и новым уставам. Однако события показали обратное.
Конфискация имуществ не производилась благодаря привилегиям, которыми пользовалось население Арагона. Тайна, облекавшая имена и показания свидетелей, не была всеобщей, кроме случаев, когда на основании буллы папы Урбана IV от 28 июля 1262 года им угрожала смертная казнь. Эти условия давали возможность в достаточной степени предчувствовать тот ужас, который должно было внушить учреждение новых уставов».
Сказанное нуждается в пояснениях и дополнениях.
Термин «инквизиция», как мы уже говорили, происходит от латинского слова «inquisitio», производного от глагола «inquirere» (искать, расследовать). Соответственно, оно переводится как «розыск», «расследование».