Торпеда-оборотень
Шрифт:
– Простите? – покосившись на уткнувшуюся в свой бокал Марию, спросил Логинов.
– Она тоже скучает, чего тут непонятного?
– А-а... Видите ли, я помолвлен. И очень люблю свою невесту.
– Так это же просто отлично! – проговорила Лина и уселась на соседний табурет, так что ее голова оказалась у головы Логинова. – Понимаете, Виктор, моей подруге нужна срочная сексуальная помощь...
– Простите? – сделал большие глаза Логинов.
– Да что ж ты такой непонятливый, Виктор? У моей подруги давно не было мужчины! Она просто рассталась со своим бойфрендом и...
– Простите, Лин, но я-то тут при чем?
– Как при чем, Виктор? Ты нам подходишь, по всем статьям! Тебе от нас ничего не нужно, и нам от тебя тоже! Несколько сеансов здорового секса тебе не повредит...
– Простите, но я не могу! – быстро покачал головой Виктор.
– Ты что, импотент?
– Нет, но...
– Ты что, будешь десять дней здесь лысого гонять?
– Простите?
– Онанировать на фото своей подружки!
– А-а... Вы меня смущаете, Лин...
– Это ты меня смущаешь, Виктор! Ты не голубой случайно?
– Нет, – покачал головой Логинов.
– Так в чем тогда проблема? Ты же все равно перед свадьбой будешь устраивать мальчишник, Виктор. И друзья тебе на него обязательно закажут какую-нибудь затасканную проститутку! А я тебе предлагаю бесплатно потрясающую девушку!
– Я не могу, Лин. Правда. Я просто люблю свою девушку, – посмотрел на Лину целомудренным взглядом Логинов.
– Ясно, – слезла с табурета Лина, так что ее короткое платье на миг задралось, обнажив соблазнительные трусики. – Ты молодец, Виктор. Правда. Я думала, что таких, как ты, не бывает. Извини...
– Да нет, все в порядке, Лин!
Девушка отошла и забралась за спиной Логинова на табурет рядом с подругой.
– Охренеть не встать! – услышал Виктор.
– Что? – приглушенно спросила Мария.
– Он не изменяет своей девушке. Представляешь? Я думала, таких сейчас не выпускают...
– Ты что, напрямик ему сказала?!
– А как – наискось, что ли?
– Дура! Что он теперь обо мне подумает?
– Да кто он такой, чтобы что-то о тебе думать? Расслабься, Машка... Придется искать кого-нибудь другого...
– Не надо мне никого искать! Все! Я ухожу!
– Я тебя уйду! А ну сядь! Кому голые мужики снятся – мне или тебе?
– Отпусти, дура!
– Я спрашиваю, кому голые мужики снятся? Только в глаза смотри!
– Я больше тебе ничего рассказывать не буду! Поняла?
– Трахнешься с кем-нибудь, расскажешь как миленькая... Я ж тебе помочь хочу, Машка!
– Ну не могу я так, пойми! Они ж... чужие!
– Будут наши! А этот тебе как? Который у автомата?
– У него ж ресницы подведены...
– Точно! Педрила, наверное... Ладно. А этот, который в углу?
– Нет... Этот мне вообще не нравится.
– Слышь, мать! Я ж тебе Бандероса тут не нарисую!
– Ну не нравятся мне они! Совсем...
– Что, вообще никто?
– Ну почему вообще... Вот этот, к которому ты подходила, ничего. С ним, я бы наверное, смогла...
– Спасибо! – сказал Логинов, положив на стойку купюру. – Сдачи не надо!
– Спасибо и вам, сэр! Заглядывайте! Всегда рады вас видеть! – одарил Виктора улыбкой бармен, смахивая со стойки деньги отработанным движением.
Не оглядываясь, Логинов направился к выходу. На палубе он прошел к левому борту. Здесь Логинов облокотился о фальшборт и закурил. Теплый ночной ветерок обдувал его лицо и сносил вниз к «палубе „и“ дым сигареты. Вдали мерцали огоньки многочисленных островов Эгейского моря.
Палубы на «Одиссее», как и на любом другом пассажирском лайнере, именовались буквами английского алфавита сверху вниз. Литерой «эй» обозначалась самая верхняя палуба – навигационная. На ней было установлено только навигационное оборудование и средства связи. На палубе «би» располагался ходовой мостик, радиорубка, а также каюты капитана, старших офицеров и радистов. На шлюпочной палубе «си», кроме шлюпок и плотов, располагались ВИП-каюты. На палубе «ди», где поселился Логинов, ВИП-каюты после публикации о пророчестве Дельфы спешно переоборудовали в каюты первого класса. На палубе «и», куда взял билеты оборотистый Моня, обитали пассажиры второго и третьего классов. Главная палуба «эф» и расположенная под ней палуба «джи» были густо заселены пассажирами пятого класса. Под ними на палубах «эйч» и «ай» обитали многочисленные члены экипажа «Одиссея», там же располагались камбуз, прачечная и прочие служебные помещения.
Однако эти две палубы Логинова уже не интересовали. Если он был прав, и американцы действительно задумали провокацию против ВИП-персон круиза «Золотое руно» в Грузии, то их агенты находились скорее всего среди пассажиров. Внедрить своих людей в экипаж «Одиссея» даже для ЦРУ было задачей архисложной. Исходя из этого, Логинов и проводил поиск. Вычислить среди двух с половиной тысяч пассажиров лайнера «подсадных» цээрушников было примерно то же, что отыскать иголку в стоге сена. Но другого пути у Логинова не было. И он, аккуратно затушив окурок в подвешенной к фальшборту пепельнице, двинулся к входу в музыкальный салон...
65
Сразу после разговора с Купером Кащеев вернулся к себе. Он расположился по левому борту палубы «и» в каюте второго класса. В принципе, она была двухместной, но «Одиссей» немного отличался от Сочи, где оплату брали «подушно». Организаторам круиза было все равно, сколько человек – двое или один – поселятся здесь на время плавания. Просто из оплаты автоматически вычли стоимость питания второго человека.
Вернувшись к себе в каюту, Кащеев заперся, прикрыл колпаком иллюминатор и только после этого вытащил чемодан и открыл его. На самом его дне, тщательно замаскированные, лежали чашка из термостойкого стекла и кипятильник. Найти и купить его в Штатах было очень непросто. Однако Кащеев сделал это.
Его желудок в последнее время не принимал кока-колы. И американского пойла под названием кофе-эспрессо тоже. Кащеев грезил чаем, и прихватил его с собой на «Одиссей» целых две упаковки. Чай, в отличие от кипятильника, он сильно не прятал.
Воровато оглянувшись на дверь, Кащеев набулькал в чашку воды, опустил в нее кипятильник и включил его, сунув вилку в розетку. Пока вода закипала, он живо представил, какие глаза были бы у стюарда или уборщика, застань они его за этим занятием.
Когда кипяток забурлил в чашке, Кащеев щедро сыпанул в нее заварки, добавил сахара и быстро спрятал орудие преступления, то бишь кипятильник. После этого он втянул носом воздух и счастливо улыбнулся. Он жутко соскучился по чаю, только не по той ослиной моче, которую в последнее время подавали даже в московских ресторанах, а по настоящему чаю, заваренному по-русски.