Торпеда-оборотень
Шрифт:
Там он прошел к иллюминатору, вытащил телефон и поочередно набрал номера своих подельников. Оба разговора состояли из коротких кодовых фраз. У Вилли и Сида все было в порядке. Сунув телефон в карман, Кащеев потянулся и направился к выходу из каюты...
76
Вода заполнила камеру шлюза доверху. Только возле мигающего глазка еще какое-то время беспокойно метались пузырьки воздуха, но вскоре исчезли и они. Давление в камере медленно выравнивалось с забортным. Когда это произошло, индикаторный светодиод перестал мигать, зажегшись ровным сине-голубым цветом.
Арчи Спенсер протянул к нему руку. Сенсор должен был сработать немедленно, светодиод снова замигать, а наружный люк камеры начать медленно открываться. Автоматически.
Однако сенсор почему-то не сработал. Ни после первого, ни после второго касаний. Ткнув в него в третий раз, Арчи Спенсер понял, что автоматика отказала. Такое редко, но случалось. На случай отказа привода наружный люк можно было открыть вручную, вращая штурвал.
И Арчи Спенсер подался к нему. Взявшись за колесо, он привычным движением попытался провернуть его против часовой стрелки. Однако штурвал почему-то не поддался. Арчи налег посильнее, но с тем же результатом. Колесо не сдвинулось даже на градус.
Арчи Спенсер знал, что самое страшное для подводного пловца запаниковать. Поэтому он глубоко вздохнул и попытался понять, что он делает неправильно. Так его учили. Арчи представил, что штурвал это циферблат часов. И по ним двигается стрелка...
Выходило, что он не ошибся. Арчи вцепился в штурвал и попытался провернуть его изо всех сил, упираясь ногами в полукруглые стенки камеры. Однако штурвал не подался и на градус. Его заклинило. Убедившись в этом, Арчи направился к внутреннему люку.
Ничего страшного не произошло. Наружный люк заклинило, автоматика отказала, но на этот случай существовал специальный сигнал. Арчи, добравшись до внутреннего люка, отстучал его пальцем. Один раз, а потом, с перерывом, второй.
После этого он стал ждать ответного сигнала. Ему должны были сообщить, что его поняли, и сейчас приступят к осушению шлюза. Однако сигнала почему-то не было. Арчи выждал еще какое-то время, потом снова отстучал сигнал и подался назад.
И в этот миг он вдруг почувствовал, что ему стало не хватать воздуха. Устройство дыхательного аппарата в головы «морских котиков» вбивали накрепко. Как и действия при возможных неисправностях. Поскольку Арчи Спенсер включил в работу аппарат совсем недавно, дыхательной смеси в нем должно было быть почти под завязку. Так что дело могло быть только в запавшем клапане.
Арчи Спенсер резко выдохнул и снова вдохнул. В шлюзовой камере было тихо как в гробу, и Арчи услышал приглушенный щелчок. Это означало, что клапан на вдохе в порядке. А воздуха не хватало уже ощутимо. И тогда Арчи, быстро выхватив фонарь, посветил на манометр дыхательного аппарата. Стрелка показывала, что дыхательной смеси в баллоне хоть отбавляй.
– Черт! – выдохнул Арчи.
Он не понимал, что происходит. Но вдруг увидел на краске манометра едва заметный штриховой след. И тут в голове Арчи Спенсера словно полыхнуло. Он понял, что манометр совсем недавно раскручивали, чтобы провернуть по оси стрелку. Манометр показывал, что смеси в баллоне хоть отбавляй, на самом же деле она кончалась...
– Сволочь!!! – прорычал Арчи и, резко повернувшись, ударил фонарем во внутренний люк. – Ты сволочь, Сэм, слышишь?!
Это было, конечно, глупо. Любое физическое усилие под водой сопряжено с повышением расхода дыхательной смеси. А от ее количества напрямую зависит жизнь пловца. Арчи Спенсер знал об этом, но в его положении было уже все равно.
Смесь закончилась совсем, и горло Спенсера словно сжало тисками. Выронив фонарь, он инстинктивно прижал руки к груди. В судебной медицине это называется «поза боксера». Именно в ней и умирают от удушья.
В последний момент в затухающем сознании Арчи Спенсера возникла белокурая девушка с огромными коричневыми глазами. Она стучалась в его дверь. Но Арчи Спенсер не мог ее открыть, потому что его руки были прижаты к груди и разогнуть их не было никакой возможности...
77
Вторым наблюдательным пунктом Кащеев избрал оранжерею. В кормовой ее части, у панорамного окна, располагались клетки с птицами. В оранжерее было жарковато, поскольку экзотические растения требовали соответствующего климата.
Кащеев для вида потаращился на всякие орхидеи, после чего прошел к клеткам и присел на одно из кресел, предназначенных для любителей хорового птичьего пения. Пара знатоков комментировала удачные и не очень трели пернатых артистов, Кащеев же изобразил уход в себя с философскими размышлениями о бренности земного бытия.
Благодаря этому его никто не решился потревожить до самого обеда, он же спокойно продолжил копить информацию. Контрнаблюдатели, если таковые действительно были на «Одиссее», работали профессионально и в поле зрения Кащеева пока не попали. Вернее, может, и попали, но пока что не были идентифицированы.
Кащеев с педантичностью профессионала досидел в оранжерее до самого обеда, после чего отправился в ресторан, который был третьим наблюдательным пунктом.
Моня, Лизавета и Шварц, дружно проигнорировавшие завтрак, на обед явились заблаговременно, в полном составе и с недюжинным аппетитом. Вели они себя так же непринужденно, как и возле бассейна. Кащеев, поглощая еду, методично продолжал наблюдение...
78
Дверной звонок ударил по натянутым нервам. Арчи Спенсер-старший вздрогнул, и стакан с виски опрокинулся на стол. Не став его поднимать, Арчи шаркающей старческой походкой отправился к двери. Еще вчера он чувствовал себя молодым. Ему было всего сорок три, и встречался он с двадцатилетней продавщицей галантерейного магазина.
Но это было вчера. А за сутки Арчи Спенсер-старший постарел лет на двадцать. Он пил виски как воду, но не пьянел. Дойдя до двери, Арчи открыл ее, даже не выглянув в окошко. На пороге стояла белокурая женщина с огромными коричневыми глазами. Она улыбалась, но при виде Арчи Спенсера-старшего улыбка невольно сползла с ее лица.
– Извините! – сказала она. – Я ищу Арчи Спенсера! Он здесь когда-то жил...
– Я Арчи Спенсер! Но вы, видимо, ищете моего сына...
– Да! Ему сейчас должно быть... года двадцать три... Меня зовут Сюзи, мы с ним познакомились в школе.