Торт от надоедливого соседа
Шрифт:
– И где ты бродишь?
– Мы в кино опоздаем! Сорок минут осталось! – подражая матушкиной интонации, вторила сестра.
– Все, бегу, только переоденусь. Да я быстро!
Я, как мне показалось, очень незаметно скинула шлепок и, бочком огибая моих суровых барышень, просочилась к шкафу: джинсы вот, свитер здесь, носки тоже. Метнулась к ванной переодеться.
– Так, где ты была в одном носке? – припечатало меня в спину.
– Ой, правда, мам, у нее один носок! – и малая туда же.
– Я?
И где я была в одном носке?
– А я у соседки была… Нины Павловны, чай пили... У нее такой песик забавный взял и стащил с меня носок.
– Спаниель? – мама ехидно подняла бровь.
– Да, спаниель, – радостно закивала я, не почувствовав подвоха.
– А Нина Павловна – это такая моложавая старушечка, она как раз нам навстречу со своим спаниелем выходила, минут двадцать назад.
Вот я лоханулась, так лоханулась. Соображай, Василиса, ты же Премудрая.
– Нет, это ее подруга была, у нее тоже спаниель. Вот они как на меня накинулись и давай носок драть.
– Кто? Старушки? – хмыкнула мама.
Сестра хихикнула, прикрываясь ладошкой.
– Песики, конечно.
Я скрылась в спасительной ванной. Щеки алели, уши алели, даже шея пятнами пошла. Вот до чего брехня родителям доводит (аристократическое слово «ложь» сюда явно не подходило).
– Мам, – услышала я Маринкин шепот, – она вместо того, чтобы с женихами гулять, уже со старушками чай пьет. Так мы ее замуж никогда не выдадим.
Что ответила мама, я не расслышала, да и некогда подслушивать, кино не ждет. За пять минут собралась, и вот мы с сестрой в прихожей застегиваем сапоги.
– А почему на столе две тарелки? – новая атака.
– И ложки две, – конечно же вставила Маринка (предательница).
– Тарелки?
Следственный комитет рыдает без внештатного сотрудника Галины Сергеевны.
– Так это я вчера ела и сегодня поела.
– Слышала, мама, она посуду не моет, а ты меня заставляешь! Пусть мне папа тоже квартиру купит.
– Одной уже купили: ходит в гости в одном носке, посуду не моет, белье не гладит, и запах такой странный в комнате стоит, – мама как хорошая гончая втянула ноздрями воздух, – специфический такой запах, как…
– Как от папы второго января, – подсказала Маринка.
Вот что за сестра-то такая, а еще в кино ее веди?!
– Я не пила, – спешно отпираю замок.
– Ты-то, может, и не пила, – и голос такой «добрый».
– Мы ушли, – выталкиваю сестру, захлопываю дверь. Уф-ф-ф. Никогда не знала, что врать так трудно.
За стеной Олега работает дрель: вешалку назад цепляет. Улыбаюсь.
– Вась, ты чего? Пошли, – дергает за рукав сестра.
На улице уже стояла непроглядная темень, когда мы с «нагулянной» Маринкой вышли на своей остановке. А Олег мне так и не позвонил. Правильно, чего мне звонить, я же в кино. Хотя мог бы и эсемесочку прислать, или смайлик там какой. Было как-то обидно. Мама тоже отчего-то ни разу не позвонила, так на нее не похоже. Может, ждет, что у нас совесть проснется и мы сами сообщим, где бродим? Надо звонить. Я похлопала по карманам и только тут поняла, что телефона нет, да я его и не брала, он на столе рядом с немытыми тарелками остался.
– Марин, звони маме, что мы уже идем.
– У меня телефона нет.
– Как, и у тебя?
– А зачем, чтобы мама сто раз позвонила: не покупайте газировку, не ешьте попкорн, не отравитесь гамбургерами, чем мы там еще «травануться» можем?
– Пиццей.
– Во-во, а в мороженном этот, как его? Вась, ну подскажи, кто в мороженном живет?
– Стафилококк.
– Он самый, – Маринка торжествующе подняла вверх указательный палец.
– Бежим тогда, а то мама там с ума сходит.
Мои окошки тревожно светились, а в Олежкиных было темно. Спит? Ушел? А звонил ли?
– Кто такой Олегандро?! – мама брезгливо двумя пальцами держала мой телефон. – Он позвонил девять раз.
– Девять? Ты ему ответила?
«Девять раз! Скучает или случилось что-то?»
– Не имею привычки лазить по чужим телефонам, – мама была раздражена, нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего.
– Во-во, она только по моей странице в ВК шарит, – подтвердила Маринка. – Это Васькин жених, – доверительно подмигнула она маме. – Да-да, она втюрилась: большое ведро попкорна мне купила, сережечки миньончиками, и сама себе улыбается как дурочка.
– И кто он? – мама положила телефон на стол, но, когда я потянулась к нему, тут же накрыла смартфончик ладонью. – Испанец? Португалец?
– Мексиканец, – выдала сестра.
– Бразилец, – продолжила я цепочку.
– Ой, как здорово! – захлопала в ладоши Маринка. – Васька за него замуж выйдет и уедет жить в Бразилию, а я к ней на каникулах ездить буду, в Тихом океане купаться!
– Во-первых летать, во-вторых, в Атлантическом, учи географию, – не удержалась я от замечания.
– А у нас такого предмета еще нет, – тут же отбила выпад сестра.
– Как в Бразилию?! – мы разом повернули голову в сторону мамы, она стала белой как меловая стена.
– Мам, да ты не так все поняла, – я уже сообразила, что шутка не удалась.
– Марина, какие каникулы, это же другой конец света?! Туда билет в одну сторону, как моя годовая зарплата. Мы же Василису теперь только через экран этот дурацкий видеть будем: «Привет. Пока», – по щеке у мамы побежала слеза.
– Мам, ты чего, я же пошутила, – но меня уже никто не слушал.
– У тети Вали из второго подъезда дочь замуж в Америку вышла, так она внуков уже пять лет не видела, да и увидит, толку-то, они по-русски не разговаривают. Вася, а как же мы? А кто тебе лыжи будет привозить, пирожки и борщ в баночке, ты же готовить его не умеешь?