Торжество долгой ночи
Шрифт:
Он одиноко держался в стороне и не сводил с Нины карих глаз. Встретившись взглядом, слегка улыбнулся, заставив сердце биться с бешеной частотой. Нина встревожилась за рассудок, не доверяя злому наваждению.
Но Джеймс был так красив.
Она отвернулась против воли и больше не пыталась найти его взглядом. И ни на минуту не прекращала думать о нем.
Очень быстро от шумных разговоров и не менее шумных мыслей голова пошла кругом, в зале стало тесно и душно. Нина попросила Кая отвезти ее домой и, тепло расставшись с гостями, покинула
Темное небо сыпало снегом в морозной тишине, печальное зимнее время было в самом разгаре. Город у подножья холма спрятался за мутной мглой снегопада, рассеянные огоньки манили домой. Придя в чувство под действием стылого воздуха, Нина начала сердиться на Кая за нерасторопность.
Но звучание знакомого голоса выбило из нее всю злобу.
– Подвезти?
Позади стоял Джеймс. Кая нигде не было видно, задерживался он явно неспроста.
Изумленная неожиданностью, Нина не смогла отказать. Девушка старалась дышать ровнее, чтобы скрыть разливающееся в груди беспокойство, но, казалось, чем больше она бодрилась перед мужчиной, тем все более явными становились ее попытки утаить смущение.
Дорога тянулась в неловком молчании. Нина не знала, с какой целью Джеймс прибыл в Порт-Рей, и повода для разговора не находила. Она отвлеклась на окно, гоня панику прочь, однако пульс продолжал безудержно колотить в висках набатом, сотрясая руки и выдавая взвинченное состояние.
Джеймс остановился у дома, вышел из машины вместе с Ниной. Поначалу можно было подумать, что она задержалась рядом с ним из чувства уважения, но как только их взгляды вновь пересеклись, поняла, что глупо притворяться, будто им нечего друг другу сказать.
– Возвращаться стало привычкой? – осторожно начала Нина.
– Я дал тебе время остыть, но уходить не собирался.
Они смолкли, уступая окружающему затишью. Не решались ни попрощаться, ни выговориться.
– Если пригласишь на чай, я не откажусь, – вдруг бросил он с деланой небрежностью.
– Смело, – Нина скрестила руки на груди, криво усмехнувшись.
– Стоило попытаться, – губы Джеймса сложились в улыбку, окончательно растопившую сердце.
Нина вглядывалась в его игривое лицо, ощущая, как глухая пустота внутри затягивается и расцветает весной. Все это время Джеймс был недостающим элементом ее жизни, и если Нина прогонит его вновь, то уже не сможет себе этого простить.
Рядом с ним ей хотелось становиться лучше. Хотелось оживать.
– Если вздумаешь меня поцеловать, возможно, я не стану сопротивляться.
– Заманчиво.
– Ты думаешь оскорбительно долго.
Он приподнял ее голову за подбородок и, сбивчиво дыша, приблизился в нежном поцелуе, заставив Нину вздрогнуть и замереть, словно в первый раз. Она млела под его лаской, под руками, обнимавшими талию, и приходила в восторг от переполнявшего счастья. Аккуратные влажные касания его слегка шершавых губ сменились уверенным движением языка, перерастая в туманившую голову страсть. Нестерпимое
– Дьявол, – выдыхая напротив ее губ, прорычал он, – кажется, чай подождет до утра.
Джеймс подхватил ее под колени и понес в дом на руках. Пока шел, Нина скользила губами по его шее, небритой скуле, шраму, не отрываясь ни на секунду от разгоряченной кожи. Войдя в прихожую, демон пинком закрыл за собой дверь и опустил девушку на ноги. Она повела его за собой, зазывно уходя во тьму коридора спиной вперед, но Джеймс порывисто прижал Нину к стене и обрушился с долгим поцелуем. Его язык вновь скользнул между ее губ, вызвав всхлип мучительного удовольствия. Тело разгорелось дрожью нетерпения.
Внезапно вспыхнувший в кухне свет разорвал поцелуй. Вздрогнув от неожиданности, Нина отпихнула Джеймса, и тот мгновенно отпрянул, как обожженный.
– Привет, – сбивчиво дыша, проронил Джеймс, заметив в кухонном проеме Грея со стаканом воды.
– В последний раз, когда ты вернулся, у меня прибавилось головной боли, – тот изогнул бровь с бесстрастием на лице.
– Не рад мне?
– Без восторгов.
– Мы все еще друзья? – прищурился Джеймс.
– Определенно, – улыбнулся Грей и вдруг разразился хохотом. – Видели бы вы себя со стороны.
Он погасил свет и, не прекращая смеяться, отправился в свою комнату. С непривычки глаза Нины не видели ничего, кроме едва выделяющихся во мраке силуэтов.
Щеку тронуло скользящее прикосновение.
– Все в порядке?
Нина пыталась разглядеть лицо перед собой, но лишь по голосу могла судить, что оно выражало обеспокоенность.
– Завтра ты снова исчезнешь?
– Нет, – раздался шепот в ответ. – Никогда больше.
Джеймс поднял ее, держа под бедра, и отправился в спальню.
Они раздевали друг друга, рьяно сбрасывая все, что препятствовало желанной близости. Не размыкали объятий, словно секундное расставание могло вновь разлучить их на годы. Губами Джеймс следовал плавным чертам обнаженного тела, заставляя Нину выгибаться под чувственной лаской; поцелуями осыпал округлости груди и шею, когда девушка запрокидывала голову, одурманенная экстазом. Они занимались любовью, двигаясь навстречу друг другу со всей страстью и одновременно доходя до пика наслаждения. Нина прижала Джеймса к себе, перехватывая губами его хриплый стон.
Какие бы жуткие испытания прошлого ни изрезали их тела шрамами, в объятиях друг друга они исцелили все раны.
Спальню заполнило учащенное дыхание. Сотрясаемая мелкой дрожью напряженных мышц, Нина постепенно приходила в чувство. Пристальный взгляд Джеймса погружал ее в мечтательно-восторженное состояние.
– Ты смотришь на меня так, будто сейчас скажешь, что был влюблен с самой первой встречи.
– А разве это неправда?
Нина обняла его и перевернула на спину, оказавшись сверху.