Торжествующий разум
Шрифт:
– Из-за того, что ФБС арестовало всех профсоюзников, нам не с кем вести переговоры, - вдруг пожаловался премьер министр.
– Не с толпой же на площади разговаривать?
Эта необычная кляуза, вдруг удивив всех, заставила угрюмое молчание превратиться в вой ужаса и непонимания. Раздались неразборчивые голоса, потом произошло какое-то движение и только после этого президент смог разобрать, что же тут говориться.
– Весь транспорт столицы неподвижен, всеобщая политическая стачка охватила все фабрики, все организации и конторы страны. Твориться что-то нелепое. Какой-то бунт!
– лепетал мэр, маленький необъятный в своей толщине
– Но надо же что-то делать? Вот только что? Что?
– Ночью, восставшие студенты захватили свои учебные заведения, а так же казармы некоторых воинских частей. Вы что, думаете, тут возможны переговоры или с этой красно-коричневой сворой вы собираетесь, переговоры устраивать?
– возмутился директор ФБС.
– Мы моментально произвели аресты. Это была нормальная, необходимая реакция. Нужно было обезглавить движение. Мы имеем дело с полномасштабным, пусть и разноочаговым, восстанием…
– Информация об этом облетела уже всех. Вот только никто не может понять, откуда она взялась?
– ловко парировал премьер, поворачиваясь к президенту, и выражением своего лица, давая понять, что он возлагает всю ответственность на директора ФБС.
– Наши сотрудники и я в частности сделали что смогли, - возмутился беззвучным намекам на его некомпетентность главный полицейский шпион страны.
– Именно поэтому сейчас возможно это заседание, а что до паники, так она не уместна. И ваши передергивания про летучую информацию только привносят напряжение в разговор.
Президент бросил командный взгляд в сторону вжавшегося в кресло человека с растерянным взглядом.
– Ну и министры у меня, - подумал Родион, покусывая желтыми зубами тонкую губу.
– Неужели они совсем не способны мобилизоваться в трудный момент?
– Еще вчера всюду появились таинственные листовки, сообщавшие о предстоящем событии. Появились во множестве острые, уже привычные, но от этого не менее взрывоопасные статьи в Интернете. Все это читалось, вопреки нашему ожиданию, - залепетал министр информации.
– Все это просто проглатывалось обществом, рождая ураган, остановить который теперь кажется уже невозможным.
– Бросьте панику!
– рявкнул человек в зеленом мундире с погонами и лаврами на воротнике.
– Надо собрать войска и по частям разогнать демонстрантов. Потом нанести удары по блокированным студентам и все.
– Ну, этот-то нагородит, - мелькнуло в голове продолжавшего волноваться президента.
– Этим дуракам маршалам только волю дай. Лучше бы в своих войсках порядок навели, а то эти студентишки под носом вот таких героев все оружие растащили.
– Есть еще информация о том, что вооружаются теперь и рабочие. И оружие они берут из ваших неприступных арсеналов, генерал, - произнес, словно угадывая мысли президента, директор ФБС.
Маршал брезгливо посмотрел на мэра, которого, по-видимому, считал во всем виноватым, и поморщился. Его огромные кулаки с короткими ногтями сжались, показав собравшимся, что медведь рассердился. Но никому не было до этого дела. Шум не утихал.
– Прекратите болтать!
– вызывая мгновенную тишину, негромко сказал президент.
Он овладел своими чувствами и теперь был готов к серьезному обсуждению ситуации.
– Что сейчас происходит? Как развивается ситуация? Что мы делаем?
– Родион Григорьевич, - так же спокойно начал директор ФБС, - нами арестованы почти все вожди
– Хорошо. Что с забастовкой?
– Надо бы утихомирить провинцию. Вот как?
– Конечно патриарх, он должен нам помочь. Надо чтобы он выступил и всех успокоил, призвал к примирению, - предложил столичный мэр.
– Но для этого нужно заставить работать телевидение. Тех, кто вооружился необходимо объявить преступными элементами.
– Этого мало, - заметил президент.
– Но это подходит. Что-нибудь еще? Какие будут предложения?
– Нужно привлечь левых. Наших левых разумеется, лояльных. Во-первых, правительство в отставку, - посоветовал директор ФБС, замечая, как заерзал премьер.
– Во-вторых, повысить всем зарплату, пенсии…
– Денег нет, - заметил длинный худой старик в старомодных очках бывший директором Центрального банка.
– Даже золотовалютные резервы израсходованы на поддержание стабильного курса корпоративных бумаг, да и все средства, полученные по новым займам израсходованы. Кризис… Биржа… Мы еще год назад предупреждали, что… Нет денег…
– Так напечатайте, - робко вмешался человек с маршальскими погонами и угодливо с собачьей преданностью посмотрел в глаза президента.
– Продолжайте, - президент кивнул головой директору ФБС, не соглашаясь с предложением военного министра, но и не отклоняя до гениальности простую мысль.
– Хорошо, Родион Григорьевич. В-третьих, назначить Райского как оппозиционного левого главой кабинета. И конечно поручить ему, сформировать правительство.
– Гениально, - радостно сжался в мягком кресле молчавший до этого министр внутренних дел, во всем всегда поддерживавший более умного и волевого директора ФБС.
– И еще, я бы сюда добавил декларацию прав и свобод. За подписью президента, но добытую в трудных обсуждениях с отставленным кабинетом министров - Райским конечно. Так, для авторитета, - предложил первый вице-премьер Касилли.
– Хорошо, подготовьте и принимайте меры, - одобрил президент.
– И помните, что нужно работать оперативно.
Президент подумал и, повернувшись к Касилли, добавил:
– И пригласите ко мне Райского, он сейчас в Думе.
Но всем этим планам не суждено было сбыться.
Митинг у Кремля не утихал. Выступали все новые и новые ораторы. Но вместе с тем начался и бурно развернулся еще один митинг, на Лубянке. Здесь инициативу сразу захватила либеральная оппозиция. Ее ораторы, вздымая свои возмущенные голоса, обращались к народу не только с критикой консервативного бюрократического режима, но и с призывом идти на Кремль и самим изгонять оттуда полицейский режим. Этот призыв, наиболее яростно произнесенный устами Татьяны Юсада, вызвал бурное движение, приведшее к страшным последствиям.