Тот ещё кадр
Шрифт:
У него была любимая работа. Точнее по-началу она была таковой. Теперь они как будто десять лет в браке, а слово "любимая" звучит скорее выучено-беспомощно.
У них с Работой закрутилось быстро, сначала бурный конфетно-букетный роман, где он делал все для нее, а она манила своей недоступностью, потом эмоциональные качели, где Работа то дается в руки, то играет святую невинность. Потом свадьба, где Виктор наконец сумел на скандале с Мишей поднять свой первый миллион подписчиков. И, конечно же, первый совместный ремонт с Работой, где Виктор нечаянно сказал расистскую
И как оказалось, главный фактор успеха у любого творческого человека, это чувство, что что бы ты ни сделал, этого всегда недостаточно. Именно благодаря этому вечному внутреннему демону "Работа" Виктор и остается до сих пор на плаву. Ведь чтобы ни случилось, он любит и верит, в то что он делает, и ему каждый раз хочется делать еще больше.
Проблема была скорее в другом.
Как бы он ни любил снимать видео, с какой бы восторженностью не ездил на студию, всегда придется возвращаться домой. И как себя не убеждай, иногда хочется, чтобы дома ждала не только Работа…
Виктор вышел на лестничную площадку своего этажа и:
– Помочь?
Сгореть от здрасьте
– И да, это физически невозможно, скажу по опыту: Екатерина вторая не спала с конем.
– Да, пап. Первый аргумент меня убедил, на нем можно было остановиться и не продолжать, – я устало, но победно вытащила из багажника последнюю коробку.
– А, аккуратнее, тут сервиз из Абхазии.
Я скривила лицо. Это был не сервиз. Это было двадцать салатных тарелок и еще с десяток блюдец. Очень уродливых. Очень.
– Ладно, я справлюсь сама, это последняя. А ты езжай, па.
– Справишься, как же. Я уеду, а ты их выкинешь.
– Садись в машину, – я стала подгонять отца ногой, вынудила плюхнуться в машину.
Он медленно опустил окно водительского сиденья, и пальцами продемонстрировал, что следит за мной.
И я потащилась наверх с коробкой посуды наперевес.
Повезло, и за все время, как я перетаскивала коробки, навстречу не попался ни один сосед. Казалось бы, мелочь, но я не выношу неловкого молчания в лифте. Обычно, заходя в эту душную коробку с посторонними, я стараюсь делать вид, что никого нет. Будто я тут одна. Стою смирно, как труп спрятанный в ковре, чтобы ни с кем не соприкоснуться, гляжу в пол, молчу. Никакой естественности. Если бы внутри и правда никого не было, я бы глядела в зеркало и пыталась кадрить красотку напротив.
Я нажала на вызов лифта один раз, но пришло сразу два: легковой, для любителей близкого контакта с соседями, и грузовой. Ненавижу грузовые. Они выпендрежники. Будь грузовые лифты людьми – пили бы темное пиво, смеялись над сексисткими шутками и работали в сфере ремонта. Эти ублюдки отказывались поднимать меня вплоть до пятнадцатилетия.
Но я услышала как кто-то открыл домофонную дверь позади, и черт возьми, я не собираюсь сегодня ни с кем делить свой лифт. Нет.
Быстро юркнув в ближайшие раскрывшиеся двери толстопузого лифта, я лихорадочно тыкала кнопку закрытия.
Снаружи доносились шаги, а створки слишком медленно съезжались. Секунда, промедление…
Ха.
Человек не успел даже увидеть мою довольную морду – двери захлопнулись раньше.
Я расхохоталась дьяволицей. Меня распирало самодовольство и чувство успеха. Не сегодня, социальная тревожность, не сегодня!
Ах, как бы эпично я бы сейчас уехала, если бы не забыла нажать кнопку своего этажа, а не осталась стоять в глухом неподвижном погасшем лифте.
Пустяки. Сегодня замечательный день, сегодня день успеха. Сегодня я победительница.
Я доехала до восьмого этажа, окрыленная перспективой взрослой жизни. Я пела под нос, пританцовывала. Даже уродские абхазские тарелки не испортят настроения. Ничто не выбьет меня из колеи.
– Помочь?
А! Какой ужас. Сосед по лифту живет со мной на одном этаже. Ну, зато голос приятный.
– Да, пожалуйста, – я согласно протянула коробку, "да, пожалуйста, помогите донести, как же я двух метров не пройду". Хотя, ладно, чего я ворчу? Если у соседа такой низкий секси голос то ему можно быть и идиотом. Я попыталась взглянуть на мужчину из-за коробки, подумала: лишь бы он был красавчиком и сказала, шутя, – если найдете способ избавиться от этих уродских тарелок.
В эту секунду молния шока ударила мне прямо в темечко. Передо мной стоял Виктор Вавилов. Миллионник ютуба.
Сказать, что я опешила в тот момент – ничего не сказать. Я знатно так охерела. От испуга дернула руками, уронила грохотом и звоном коробку.
А мужчина так и остался стоять напротив, протянув услужливо руки.
– Нашел, – сказал он мягко.
– Что? А да.
Виктор присел на корточки, попытался поднять мои вещи, но я от неловкости, пнула коробку в сторону. Прямо к своей двери.
Даже если какие-то тарелки и уцелели после падения, то теперь у них не осталось и шанса.
– Простите, я просто, – меня затопило смущение, наверное, это немного грубо, пинать вещи у людей из рук, – я подумала, будет лучше не возиться с этим хламом.
– Все в порядке, – Виктор медленно выпрямился, он глядел на меня с нечитаемым выражением лица. Мне показалось, что его накачанная и широкая грудь тяжело вздымались под свитером.
И я очень надеялась, что он просто немного запыхался от приседания, а не злился прямо сейчас.
Черт.
Черт-черт-черт.
Я поспешила спрятаться в квартире, достала связку ключей и принялась елозить у замочной скважины, в попытке вставить ключ.
Виктор встал позади меня.
Может я накручиваю себя, может он не заглядывает мне сейчас через плечо и не думает, что я идиотка? Может у него просто квартира напротив, зачем я придумываю лишнего?
Давай же, дурацкий ключ, попади в замок.
– Шерлок бы решил, что ты пьяница… – черт возьми, его голос прозвучал у моего уха. Этот тип стоял прямо за моей спиной и с интересом глядел на замок. Разве это нормально? Социальная дистанция, чувак. Личное пространство.