Тот, кто присмотрит за мной, Макгиннес Франк

Тот, кто присмотрит за мной

на обложку

Макгиннес Франк

Шрифт:

Майкл. Моего отца не было на Рождество. Много лет. Он был в заключении, во время войны. Он вернулся чужим.

(Пауза)

Он и остался чужим, бедняга. Он никогда не говорил о войне. Это была не его тема. Он умер, он умер от мучений, перенесенных во время войны. Я так и не смог сказать ему, что для меня он был герой. Эти мучения, его мучения были не напрасны. Но мой отец, — знать его, любить его-

(Майкл избегает взгляда Эдварда)

Ты извинишь меня?

Эдвард. Да, да, конечно.

(Пауза)

Майкл.

Иногда, они говорили тихонько о войне, точнее моя мама. Как напуганы были люди, но не показывали это. Это в нашей породе, я думаю. Не показывать страха, даже если ты трус. Я никогда не плакал ребенком, я и сейчас не плачу…Да, да. Однажды ночью, я упал во сне и лежал не двигаясь рядом с кроватью отца. Он плакал перед моей мамой и говорил ей, ты никогда не должна рассказывать ему, как это было, ты никогда не должна рассказывать. Я чувствовал ужасную боль в ухе. Мне казалось, что моя голова взорвется от боли. Я прислушивался, потому что думал, что он рассказывает ей что-то о войне, о лагере, но ничего не услышал. Он произносил ее имя, имя, повторяя его снова и снова. Я сказал, что проснулся и что у меня болит ухо. Он потер мне ухо. И сказал, что есть такое место — Спарта. Храбрые войны пошли оттуда. Когда они чувствовали боль, то не скрывали ее, но справлялись с ней. Не надо пугаться боли. Надо уметь управиться с нею. Тебя вырастила сильная женщина. Самые храбрые мужчины иногда походят женщины. Перед тем, как идти сражаться спартанцы причесывали друг друга. Враги смеялись над их изнеженностью. Но сражение выиграли спартанцы. Это была, по — настоящему, наша единственная с ним беседа. Я был уже достаточно взрослым, чтобы запомнить каждое слово.

(Пауза)

У меня был еще один разговор с ним. Это было после его смерти. Я читал староанглийскую поэму, под названием Странник. Человек сидит в одиночестве, в заснеженной пустыне, вспоминая то время, когда у него были друзья, у него были мечты, а сейчас он покинут всеми. И я услышал отца. Я почувствовал его дух. Я услышал его в этой древней поэме, говорящим голосом Англии, для самой себя, прежде всего. Одна строчка не выходила у меня из головы. Oft him anhaga are gebideth. Я долго пытался понять до конца, о чем это. Мне кажется, это значит Человек, который одинок, временами должен испытывать сострадание, сострадание к самому себе.

(Пауза)

Слишком долго в нашей дорогой жизни мы скорбим о потерях- мой отец умер- но приняв свою судьбу. Wyrd bith ful araed. В той же поэме. Wyrd bith ful araed. Судьба есть судьба. Когда я читаю Странника, Я чувствую, что отец во власти отца. Я ощущаю его, ощущаю Англию. Я люблю свою страну, потому что я очень люблю ее литературу. Я горжусь тем, что преподаю ее. И эта гордость, да именно гордость, она причина того, что я не лишился здесь рассудка. Мама, любимая, помни обо мне… дорогой папа, которого нет, молись за меня… жена, любимая моя, любимая жена…Лучше бы мне потерять свою жизнь, чем потерять…жену. Глупо. Ее смерть была глупой.

(Майкл смеется)

Эдвард. Что с ней случилось?

Майкл., Глупо.

Эдвард. Как она умерла?

Майкл. Автомобильная катастрофа. Она

ехала на работу. Был май месяц. Меня не было с ней рядом. Я редактировал статью дома. Я поднял телефонную трубку и мне сообщили из университета, что она находиться на месте аварии без сознания. Я понял. Через пол часа они позвонили и сказали, что она умерла. Я поехал опознавать ее. Она выглядела ребенком упавшим со своего велосипеда. Именно я настоял на том, чтобы она купила машину. Мы оба работали. Мы могли позволить себе машину. Полные любви и счастья. Все ушло. Такова жизнь. Некоторое время я спал с зажженным светом в комнате. Однажды, я выключил свет. Все прошло. Счастливого Рождества, Эдвард.

Эдвард. Счастливого Рождества, Майкл.

Майкл. Я так и не научился водить.

Эдвард. Ты думаешь, я удивлен, солнышко мое.

Майкл. Несчастный маменькин сынок, да?

Эдвард. Что бы ты хотел на Рождество?

Майкл. Мне преподнесут подарок?

Эдвард. Все, что хотите, сэр.

Майкл. Ладно, меня бы устроила освежающая салфетка.

Эдвард. Не могу поверить.

Майкл. Без нее очень неудобно.

Эдвард. Мы здесь тонем в дерьме, в этой дыре, ни с кем не общаемся, у нас нет ничего- я предлагаю тебе весь мир на тарелочке, и что ты просишь? Освежающую салфетку.

Майкл. У меня простые потребности. Я не прошу многого.

Эдвард. Хорошо, за то, что ты хороший мальчик, я дам тебе кое что особенное. Посмотри, это машина.

Майкл. Какой дурной вкус, Эдвард.

Эдвард. Новая машина, прыгай в нее.

Майкл. Уже запрыгнул.

Эдвард. Включи зажигание.

Майкл. Порядок. Что дальше?

Эдвард. Лучший способ научить кого-нибудь- это разрешить ему выбрать свой путь и свою скорость. Что ты думаешь делать дальше?

Майкл. Я ставлю ногу на эту маленькую педаль.

Эдвард. Ставь свою ногу на эту маленькую штучку.

Майкл. Я разворачиваюсь, с помощью этой баранки?

Эдвард. Да, баранки.