Тот, кто скрывается во мне
Шрифт:
Я сел на табурет под большой коробкой из-под монитора, полагая, что коробка пуста и потому это самое безопасное место в комнате. Календулов устроился на крутящемся офисном стульчике.
— Показывайте, — сказал он.
Я протянул диссертацию. Календулов расчистил для нее место на столе, бережно опустил и, энергично двигая головой, внимательно рассмотрел первую страницу.
— А где же тема?
Мне стало ужасно стыдно. Как же я мог забыть, что Чемоданов сжег титульный лист!
— Сейчас, — ответил я, вытаскивая из кармана
Календулов, как истинный ученый, не побрезговал обрывком бумажки. Для него важно было содержание, а не форма.
— «Течение с образованием волн разрежения, — вполголоса бормотал он, читая каракули Чемоданова, — при обтекании угла сверхзвуковым потоком»… Очень интересно, очень… Вы кандидатский минимум сдали?
— А как же, — легко солгал я, уверенный в том, что документ о сдаче минимума, как и диплом об окончании вуза, я куплю в ближайшие дни.
Календулов принялся просматривать вторую страницу диссертации.
— Придется все делать задним числом, — говорил он тихо и невнятно, словно самому себе. — Я поговорю с заведующим кафедрой, чтобы утвердил тему… И попрошу, чтобы назначил меня вашим руководителем. Не возражаете?
Я понял, что прозвучал намек: пора заявить о своих возможностях и намерениях.
— Ну что вы! — воскликнул я, в уме прикидывая, сколько предложить Календулову. — Я очень даже рад. Вот только диссертация слабовата. Я не строю никаких иллюзий и совершенно уверен в провале…
— Ну, зачем же так? — встал на мою защиту Календулов и повернул голову в мою сторону. Глазки его были очень подвижны, вот только смотрели они на что угодно, но только не на меня. — Слава богу, что вы взялись за работу, довели ее до конца! Кто сейчас диссертации пишет? Силой никого не заставишь!
— Поймите меня правильно, — начал я приближаться к акту сделки. — Меня интересует только конечная цель. Я должен стать кандидатом наук, хотя, возможно, и не заслуживаю этого.
— Вы что? — не слишком горячо возмутился Календулов. — Почему вы сразу так унижаете себя? Может быть, это великолепная работа!
— Это совершенно бездарная работа, — заверил я.
— Я хочу лично удостовериться в этом, — ответил он.
— Сколько я вам буду должен? — спросил я.
Календулов поднял на меня возмущенный взгляд.
— Еще раз так скажете, — негромко, но выразительно произнес он, — я откажусь быть вашим руководителем.
Я оставил Календулову номер своего мобильного телефона и поехал в фирму. Там пообедал, покрутился немного и под видом того, что должен проводить в Домодедово оптовиков из Узбекистана, слинял. Директор не знал, что с узбеками я распрощался еще вчера, и потому возражать не стал.
Затем я зарулил к себе в Новогиреево, чтобы проконтролировать бригаду с Украины, которая делала ремонт в моей новой квартире.
— Тут у нас малэнька проблема, хозяин, — сказал мне бригадир с белыми от мела усами и красными от водки глазами. — Бильярдный стол, выбачаюсь, на запчасти розибраты нияк не можлыво. Там тильки одна доска три на два метра. Так шо нам придется заносить его разом. Может, мы сначала занесем, а уж потим двери навесим?
Я ходил по комнатам, в которых гулким эхом отзывались мои шаги и мат рабочих, зачищающих шкуркой потолок.
— Бильярдный стол отпадает, — сказал я бригадиру, который безотрывно следовал за мной.
— Шо значит отпадает? — не понял он.
— Я передумал. Вместо бильярдной будет кабинет.
— Во как! — с пониманием произнес бригадир и покачал головой. — Кабинет — цэ дило серьезное. Мабуть, вам потрибно головой часто думать, на то и кабинет нужен… Добре! Я хлопцам скажу, чтоб починали двери навешивать.
Я и сам не мог понять, почему вдруг передумал устраивать в самой большой комнате бильярдную. Диссертация незаметно, но радикально меняла меня, вынуждая отказываться от прежних взглядов на жизнь. А в самом деле, на кой черт мне бильярдная? Собирать в ней толпы таких же бездельников, как и я, чтобы кичиться друг перед другом своим умением тыкать палкой по шарам?
Выйдя на улицу, я понял, что больше мне ехать некуда и пришло время усмирить свою обиду и позвонить Насте.
Трубку поднял профессор.
— Да, Настя дома, — ответил он. — Позвать?
Пока он ходил за Настей, я думал, как бы не признать себя виноватым, но не смог придумать подходящих слов. Кто звонит первым, тот оправдывается, и никуда от этого не денешься.
— Она сказала, что занята, — ответил Аристарх Софронович через пару минут.
— Занята? — удивился я. Настя еще никогда не выказывала свою обиду в столь резкой форме. — А чем она занята?
— Книгу читает.
Через сорок минут я был у нее дома. Открыл, как я и предполагал, профессор. Я с порога вручил ему бутылку французского вина, упаковку голландского табака и английскую подставку для курительной трубки из красного дерева. Пока Аристарх Софронович рассматривал подарки, я проскользнул в комнату Насти.
Она в самом деле читала. Причем лежа на диване под пледом. Оранжевый свет от торшера уютно освещал ее маленький мир. Я отметил, что Настя выглядит намного лучше, чем утром, чего нельзя было сказать о ее отношении ко мне. Она даже не взглянула на меня.
Я подошел к ней на цыпочках. Настя перевернула страницу, наморщила лобик и с деланым интересом прицепила взгляд к строчкам. Я опустил ей на грудь тряпичного игрушечного кота. Она не отреагировала.
— Куда ты пропала? — как о чем-то заурядном, спросил я, опускаясь в кресло. — Я искал тебя по всем дворам, у людей спрашивал — ты как в воду канула.
Настя медленно опустила книгу на кота и холодным взглядом посмотрела на меня. Мне показалось, что ее глаза полны слез.
— Ты меня искал? — переспросила она. — Плохо искал.