Тот, кто скрывается во мне

Дышев Андрей Михайлович

— Отлично! — обрадовался я. Проблема, как я и думал, не стоила выеденного яйца. — Ставлю тебе задачу: найти адрес этого профессора.

Но Настя отрицательно покачала головой:

— Нет, этот профессор не пойдет. Во-первых, он настолько спился, что уже двух слов связать не сможет. А во-вторых, в филологии отец слишком хорошо разбирается. Если потом он вдруг решит поболтать с тобой на тему диссертации, то мгновенно поймет, что ты ни в зуб ногой. Надо выбрать такую науку, в которой мой папочка полный нуль.

— Надеюсь,

такие науки еще есть? — с некоторой опаской спросил я.

— К счастью, — кивнула Настя. — Например, физика. Он даже уроки у меня проверить не мог и отсылал к маме. Говорил, что от правила буравчика и теории относительности у него мозги закручиваются в спираль.

— Решено, — серьезно сказал я. — Буду кандидатом физико-математических наук. Осталось найти безработного физика. У тебя нет на примете какого-нибудь бедного Эйнштейна?

Настя недолго думала и отрицательно покачала головой.

— Найти такого несложно, — сказала она. — Открываешь газету, просматриваешь объявления, где предлагаются услуги репетиторов, и начинаешь обзванивать всех подряд. Но я бы не советовала тебе так делать.

— Почему?

— Опасно вести такое щепетильное дело с первым встречным, — сказала Настя. — Ты должен быть на все сто процентов уверен, что человек, который напишет для тебя диссертацию, никому и никогда не признается в своем авторстве.

Все-таки умная головушка у моей Насти! Недаром дочь академика!

Я немного приуныл. Проблема усложнялась. Для ее решения требовалось намного больше времени, чем я предполагал. Я смотрел на парочку под грибком. Парень в очередной раз наполнил стаканчики. Девушка принялась выуживать своей узкой ладонью маринованные огурчики из банки.

— Неужели у тебя нет знакомых, которые могли бы написать для тебя диссертацию? — со слабой надеждой спросила Настя. — Подумай, вспомни.

— Нет, — потухшим голосом ответил я.

— Может, в армии с умными ребятами служил?

— Да откуда в разведроте умные? — махнул я рукой. — Мы там только боксом занимались и кирпичи об голову разбивали.

— А в школе? Неужели у вас в классе не было отличников?

— Где? В школе?

И тут вдруг у меня в мозгу словно лампочка вспыхнула.

— Есть такой! — крикнул я.

Настя, кажется, вздрогнула.

— Ты о ком? — не поняла она.

— То, что надо! Физик! Пьющий, безработный, бедный! До недавнего времени работал в каком-то научно-исследовательском институте. Институт закрыли, всех сотрудников вышвырнули на улицу.

— Да кто же это?

— Мой одноклассник Витька Чемоданов! Я с ним пару месяцев назад случайно встретился. Умнейший парень! В школе физику знал лучше учительницы!

— Ты с ним дружишь?

Я поморщился и отрицательно покачал головой:

— Друзьями мы, конечно, не были. Случалось, немного конфликтовали. Но это все в прошлом.

— А

он возьмется за это дело? Ты уверен?

— А куда он денется! — без тени сомнений воскликнул я и потер руки от предвкушения. — Он мне давал свой адрес… Куда же я его записал? Лишь бы не выбросил! Стоп! Где-то в органайзере… Живет он в Подмосковье, по-моему, не женат. Главное, чтобы он сейчас не был в запое.

Я порывисто обнял Настю и поцеловал ее в щеку. А все-таки молодец ее папаша! На какое дело меня подтолкнул! Надо же, я стану кандидатом наук, зятем академика, профессора! Буду общаться с элитой российской науки, принимать участие в симпозиумах и семинарах, дремать в тиши читальных залов библиотек… Таблицу умножения для начала повторить, что ли? А то все калькулятор да компьютер.

Глава 3

Бред какой-то!

Настя очень волновалась, чтобы я не спасовал, не передумал, и разбудила меня телефонным звонком без четверти семь утра.

— Ты еще в постели? — возмущалась она.

— А зачем так рано? — удивился я, не в силах открыть глаза.

— Затем, чтобы твой физик не успел опохмелиться!

Вот как девчонке замуж захотелось! А у меня про все истинные желания лучше спрашивать утром. И если бы сейчас состоялся какой-нибудь божий суд и меня бы спросили, хочу ли я защищать дисcертацию, чтобы жениться на Насте, я бы честно ответил: нет, не хочу. И завалился бы досыпать.

Я подобрал ее на Варшавке, и мы помчались в сторону Серпухова. Погода стояла ужасная. В ветровое стекло летел гигантский рой снежинок. Щетки едва справлялись с ними. Я боялся очутиться в кювете и не слишком давил на газ, что вызывало резкое недовольство у Насти.

— С такой черепашьей скоростью мы приедем к твоему физику к обеду, в самый разгар застолья.

Я пытался ее обманывать и, выжимая сцепление, усердно газовал, чтобы мотор завывал, как продрогший волк. Странно, однако, мы, мужики, устроены. Чем больше преград на пути к сердцу возлюбленной, тем дороже она становится. Но стоит только возлюбленной ринуться навстречу, тигрицей пробивая эти самые преграды, как цель блекнет, меркнет, и через некоторое время смотришь — господи, а ради чего копья ломал?

Не скажу, что Настя мне разонравилась. Но такого необузданного желания добиться ее, какое я испытал у нее дома, уже не было. Да и выглядела она сегодня неважно: лицо припухшее, кожа землистого цвета, под глазами синяки, взгляд потухший.

— Плохо спала? — спросил я, сворачивая с трассы на лесную дорогу.

— Не отвлекайся, — не ответила на вопрос Настя.

Где-то я читал… или слышал по телевизору, что дочери ученых — жуткие стервозы…

— Ты не проскочил поворот? — спросила Настя и тяжело вздохнула. — Да выключи же ты эту печку! Дышать нечем!