Тот самый сантехник 8
Шрифт:
– Ну… – протянул Боря, но следом деньги под плинтусами вспомнил и перекрыло всё с лихвой. А как инвестиции от Уруса в памяти всплыли, совсем стыдно стало.
«И вообще для чего ещё нужны друзья?» – тут же дожал внутренний голос.
– Ну чё там, Князь не доставал? – продолжила Шац. – А то давай заскочим к нему, побормочем. Пусть за все предъявы и объяснится.
– Слушай, так он же… того, – напомнил Боря, приглядываясь к собеседнику.
Может, шутит?
– Чего, «того»? – не понял Матвей Алексеевич, причём не понял всем
– Ну… убит. Взрыв. Бомба, – с ходу перечислил сантехник.
– Да? – приподнял бровь Шац в удивлении, которое невозможно отыграть. – Хотя, давно пора было его в расход пустить. – добавил Шац и даже повеселел. – Ну тогда давай Бите ебало набьём, как правопреемнику! Они же мои офисы отжали и всё такое прочее по городу, судя по отчётности. Так что лица там нету, морды одни. И все будут биты.
Тут Боря и понял, что что-то не то. Он ведь уже говорил Шацу, что Князя взорвали.
«Такое невозможно забыть. Это не имя и не дата, это событие, за которым стоит человек, которого он хорошо знал», – прикинул внутренний голос.
– Шац, – попытался выйти на разговор Глобальный, но тут за стенкой послышался протяжный женский стон.
– Тихо! Что там?
Оба прислушались. Следом начал повторятся ритмичный замкнутый звук, словно один человек подталкивал другого в стену. А на тахте тесной или диване, отсюда не видно.
– О, да-а-а! Давай! – сладко кричала женщина, требуя то ли напора и продолжения, то ли дани, уже и не разобраться.
Но судя по тому, что от Стасяна не доносилось и писка, человек сосредоточился.
– Нихера себе он борщ отрабатывает, – улыбнулся Лопырёв.
– Во даёт, – добавил и Боря.
– Я же обещал ему проститутку снять под запрос, как приедем, – сокрушался Шац. – А он что? Не дождался. Ты только посмотри на него!
– Да уж, поторопился.
– Глубже! – донеслось вдруг хорошо различимое из-за стены.
– Ай-ай-ай! – зацокал Лопырёв. – Ну так-то зачем? Ещё бы плечевую нашёл.
– Кого? – не понял Боря.
– Плечевую даму с низкой социальной ответственностью, – объяснил Шац. – Сейчас таких уже нет, считай. Да и на дорогах особо никого не снимешь. Все поближе к комфорту перебрались. Пережиток прошлого, когда дальнобойщики груз от точки к точке автопоездом возили. «Плечом» называлось. Туда-сюда мотаешься, а женщина «за плечом» – с тобой. От одного из этих вариантов и получилось, что «плечевая проститутка».
Оба затихли, прихлёбывая кофе из банки и продолжая слушать долбёжку в стену. С потолка аж пыль посыпалась. Не желая смотреть на неё и слушать всякое, приятели собрались на улицу, чтобы не мешать процессу друга.
– Так, пойдём-как прогуляемся.
– Да, только хотел предложить, – добавил Боря.
Шац только хотел достать сигареты, собираясь прикурить на улице, как на парковке резко с противным звуком тормозящей резины и старых, давно стёртых тормозов, затормозил микроавтобус, паркуясь с лёгким подкатом. Из него посыпали смуглые люди с вечным загаром, который не отмыть даже содой. Так как вечный он.
«Просто такой тип кожи, как и карие глаза и чёрные как смоль волосы», – тут же добавил внутренний голос.
Едва заглянув за занавеску за столом, Шац подскочил, не забыв оставить тысячную на столе:
– Ой, что сейчас буде-е-ет. Уходим.Персы подъехали.
– Что за персы?
– Жители Персии, Борь. Не тупи.
– А как же Стасян? – даже растерялся Глобальный.
– А Стасяну полезно изучать не только причины, но и ознакомиться с последствиями своих деяний. Идём-идём, ему даже полезно.
Боря уже и сам понял, что ничего хорошего дальше не будет, хоть тоже тысячу оставляй. Ведь цвет загара подозрительно совпадал с цветом кожи хозяйки на кухне. Но три банки с кофе столько не стоили, а на чаевые здесь явно не хотели зарабатывать с такой обстановкой и обслуживанием.
Чернявый мужик ещё на входе что-то рявкнул Шацу, посмотрел на Борю с подозрением. А сантехник на его «семерых козлят» только взгляд перевёл. Те один в один, как батя. Низкорослые, загорелые. Кричат что-то на своём, словно щебечут. Каждому примерно от четырнадцати до тридцати, а точнее и не определить. Все бородатые и заросшие как гремлины.
– Колян? Ты, что ли? – хохотнул Шац, прикуривая на пороге и вообще не обращая внимания на возникшую суету, как и положено пожившему своё волку при взгляде на забавы щенят.
Только мужик, заметив двоих выходящих из помещения, ещё злее прокричал, с явной угрозой в голосе. А его люди похватали кто дубинки, кто палки. У одного цепь на руке появилась. Понятно, что и заточки под боком есть, если не ножи.
Лопырёв лишь затянулся спокойно, дым выпустил в сторону и ответил:
– Я не понял. Ты от меня чего хочешь? Я кофе попил, оплатил. Чаевые вон, на столе лежат. Иди, да проверь, прежде чем накалять.
Мужик, который словно вообще не разговаривал по-русски, сказал что-то самому молодому на вид. Тот сбегал, вернулся с тысячей, ответил. Вроде, всё так.
– Вы идите, – наконец, ответил тот, кто видимо выкупил здание у предыдущего владельца и окончательно его запустил. – А тот останется.
– Какой тот? – спросил Шац, словно знать не знал того, третьего.
– Тот, третий, – ответил хозяин заведения.
Щац пожал плечами и спокойно пошёл к внедорожнику. На ходу только обронил.
– Борь, открой багажник. Не он первый, не он последний.
– Ты о чём?
– Разводка стара как мир. Одни заходят, другие не отпускают, пока не раскошелятся… Знак она им подала. Открывай!
Глобальный сунул руку в карман, пикнула сигнализация. Шац подтянул поближе свою сумку, расстегнул и на свет божий показался… арбалет!
Со струной-тетивой, как полагается. Та в незаряженном состоянии не в натяг и по структуре такая, что порвать сложно. А зарядить можно в два движения.