Тот самый сантехник. Трилогия
Шрифт:
— И на кой хрен мы зимние куртки достали? — пробурчал Боря, расстегнулся и покрутил выданную связку ключей в руках.
Пока прогревался автомобиль, новый хозяин проверил уровень тормозной жидкости под капотом, убедился достаточно ли антифриза, взглянув на цветастую жидкость под колпачком, пошатал аккумулятор на предмет надёжного закрепления, проверил клеммы, попинал колёса, протёр боковые зеркала, походил вокруг, привыкая к новым габаритам авто.
— Слушай, ну ты внушаешь уважения, конечно. Высоко сижу, далеко гляжу, да?
Довольный
«Дуня». Не то, чтобы это был последний человек на земле, о котором вспомнит. Но за суетой совсем позабыл о родне.
— О, привет, сестра.
— Привет, брат, — ответила Дуня. И тут же наехала. — А ты чего это очнулся и не звонишь? Мне отец сказал.
— Да… замотался как-то, — ответил Боря, почесывая лоб. — Как Пашка?
— Растёт и крепнет. А ты размотайся обратно. Мы всё-таки семья. Забыл?
— Да надо. Но давай не все сразу, — ответил Боря и тут же прищурился. — Что, кран сломался?
— Надо ему, — пробурчала сестра и всплеснула. — Да какой кран? Тут это… знаешь чего?
— Чего?
— Мать прилетает! — огорошила Дуня. — Позвонила, поставила перед фактом. А я уже спальню родительскую под детскую переоборудовала.
До этого момента Боря думал, что нет больше сил удивляться. Однако, возможности человеческие неисчерпаемы.
— Чего?!
— Под детскую, говорю, переоборудовала, — повторила сестра.
— Да я не про спальню! Мать, чего прилетает? Насовсем или в гости?
— Не знаю. Послезавтра узнаем. Не говорит ничего, секретничает, — ответила сестра и добавила. — Как снег на голову, да?
— Ну… да. Наверное, — пробормотал Боря, уже и не зная, как он относится к матери. С одной стороны, соскучился, ждёт и любит. С другой, отец же рядом. — Одна прилетает то?
— Не знаю. Она отключилась после второго предложения. «Ждите». А первое было «я прилечу…». — И тут Дуня тон сменила на серьёзно-озабоченный. — Короче, брат. Ты встретишь её или как?
— Да встречу, конечно, — ответил Боря, подлокотник удобного кресла поглаживая. — А куда вести? К тебе?
— Ну конечно ко мне. Это же её квартира! Хотя в детской и так отец ночует. Короче, не маленькие, разберутся, — ответила сестра и хотела ещё много чего рассказать, но тут раздался детский плач. — Ой, всё, мне пора.
Связь отключилась. Боря тупо посмотрел перед собой. Ну да, квартира то матери. Более того, она по-прежнему наполовину и отцу принадлежит. Статус «кво» застыл на уровне пятилетней давности, когда семья Глобальных горя не знала. Или хотя бы делала вид, что всё как у людей.
Он как сейчас помнил своё пятнадцатилетие, торт домашний, пятнадцать свечек и сестру, мать, отца за одним столом, он дует на свечи, как будто всё ещё маленький. А вокруг какие-то гости, соседи. Ребята давно во дворе ждут. И это был последний год беззаботного детства и собственно, ощущение семьи. А дальше треш пошёл — «взрослая жизнь», иначе. Аж ухо заболело от воспоминаний.
Боря моргнул и вдруг понял, что смотрит на надпись на воротах гаража вдалеке «Антон-гондон». Гаражный кооператив в пятистах метрах, за детской площадкой. Из тех времён постройки, когда можно было выкупить любую муниципальную землю у города по блату, по знакомству или за фразу «ты меня уважаешь?» с последующей перестрелкой.
Но помимо надписи, была нарисована рожа с короткой причёской. Малолетний художник ограничился бы надписью, но какой-то зрелый придурок пытался изобразить бывшего начальника со всеми подробностями: короткая причёска, пиджачок, туфли. Уровень владения баллончика с краской на стадии «человечек-огуречек», однако, много деталей, которые ребёнку не выдумать.
Боря не поленился подъехать к гаражу. Вышел из автомобиля и рассмотрел двери поближе. А там надписей нацарапано столько, словно все соседи с округи Антона не любили. Одни сделаны ключом, другие мелом, третьи краской. И всё это при том, что на соседних воротах лишь цифры номеров гаражей. Довольно свежие.
Глобальный, подаваясь интуиции, связку ключей в руках перебрал, прикинул, и ключ, наиболее подходящий по форме под замочную скважину, достал. Оглянулся. Никого. Конечно, на него смотрят с дома, но если вести себя уверенно, то внимания не привлечёт. Да и джип перегородил немало обзора. А к нему на районе наверняка привыкли.
Боря сунул длинный мощный ключ с насечками на конце и замок скрипнул. Лючок подался и отворился.
— А вот это уже интересно, — протянул Боря, но лючок обратно закрыл и полностью открывать гараж не стал.
Это нужно лезть рукой внутрь, отодвигать затворы, которые снаружи не видно, время тратить. Потом закрывать всё обратно. А если кто подойдёт и спросит — нет ответов. Как ни крути — проникновение уже получается. А ему маму встречать.
«Последнее дело — маму расстраивать», — посочувствовал внутренний голос: можно и позже заняться гаражным вопросом. Да и Антон всегда может позвонить, снова что-нибудь попросить, а там на кон гараж поставит или жену заложит. С него станется. Толкнул супругу на путь самоспасения, а она и рада открыться… миру. Так что давай это, не торопись».
С этими мыслями Боря лючок обратно закрыл и в салон вернулся. Другая пришла мысль. Разглядывая паспортные данные на первом листике договора купли-продажи, Боря прикинул, что такой же можно сделать, повторив на би, и на себя гараж переоформить.
«Так, ты куда разогнался то?», — тут же заявил внутренний голос: «Это уже мошенничество получается. Ты на Янке женись, а там уже и владей чем хочешь… помимо Янки».
Боря подбородок почесал. Разумно говорит, гад. Но потенциальная жена пёзды всем в интернете за денежку показывает, это не дело. С другой стороны, если гараж рядом с Яной, это даже удобно. Поставил джип ночевать, а сам в квартиру к жене под бочок и давай её уму-разуму учить, да отчитывать.