Тот же самый страх
Шрифт:
– Руки? – Филип был не на шутку озадачен.
– Да и не только! – Хлорис провела кончиком языка по полным, ярко накрашенным губам и заговорила мягче. – Не скрою, пару раз ваше поведение напугало меня, и потом еще… Нет, наверное, нет. Та кошмарная сцена вчера у Джексона…
«Если бы я понимал, что там вчера произошло!»
– Жаль, – прошептала Хлорис, не глядя на него, – что два года назад вы не были таким! Но даже сейчас, Филип, я нахожу вас…
– Каким, мадам?
– Не неприятным, – ответила Хлорис.
Держась совершенно
– Ну, признайтесь, Филип. Ведь вы-то не находите меня… я не внушаю вам отвращения?
– По крайней мере, мадам, – вежливо ответил он, – я полностью отдаю себе отчет в своих чувствах.
Мертвая тишина.
Хлорис вдруг побелела и стала как будто прозрачной, словно хрупкая фарфоровая чашка на просвет. Лицо ее, еще секунду назад теплое и манящее, превратилось в маску, дышащую ненавистью.
– Молли! Мой халат!
Торопясь подать халат, Молли споткнулась. Халат был очень большой – розовый, стеганый, расшитый множеством ленточек. Когда Хлорис лениво встала, а Молли завернула ее в халат, Филип мысленно выругал себя.
Черт побери, и зачем он только ляпнул не подумав! Сосредоточившись сердцем и душой на Дженнифер, он нажил смертельного врага в той, кто, как он подозревал, и без того не была ему другом. Он словно бы блуждал во мраке, пытаясь отыскать в томной красотке сходство с женщиной из своей другой жизни. И не находил ничего; по крайней мере, так ему казалось. Возможно, одно ее замечание… Однако если что-то и мелькало, то искра узнавания почему-то относилась к Молли, горничной, а не к Хлорис. К чему бы это? Молли и Хлорис примерно одного роста, то есть невысокие; они говорят одинаково манерно – возможно, у одной манерность врожденная, а у другой благоприобретенная. И больше между ними нет ничего общего! Непонятно… И оттого не менее странно и страшно!
Самое главное: впредь он должен быть начеку. Хлорис уже села, собранная, улыбающаяся, как будто ничего не случилось.
– Ах, я чуть не забыла! – пропела она. – Должна напомнить вам о перемене в планах. После обеда у его королевского высочества мы возвращаемся в наше поместье «Пристань» в карете. Для открытой коляски сегодня плохая погода.
Филип стиснул зубы:
– Так я и понял. И что же?
– И что же! Мы с вами должны были ехать в коляске. Как и леди Олдхем, наша хозяйка. И разумеется, моя дорогая Молли. – Хлорис наградила служанку томным взглядом. – Не скрою, я и шагу не могу ступить без моей дражайшей Молли!
– Оставим Молли в покое. Что дальше?
– Полковник Торнтон. – Хлорис погрустнела. – Полковник Торнтон – человек откровенный и решительный. Как вы помните, от его дома до нашего нет и четверти мили. Он решительно высказался против того, чтобы мокнуть в дождь верхом и предпочитает путешествовать с комфортом. Так что, милый Филип, он займет ваше место в карете.
Филип долго смотрел
– Почему же он непременно займет мое место, мадам?
– Потому, что я так хочу. – Хлорис подняла брови. – Вы ведь не откажетесь оказать мне мелкую услугу и проехать за каретой верхом!
– И промокнуть насквозь? – спросил Филип.
– И промокнуть насквозь, – согласилась Хлорис.
– И уступить ему свое место в карете?
– И… – Хлорис вдруг осеклась. Они посмотрели друг на друга.
– Пора заставить вас повиноваться, Филип! – сладким голосом добавила Хлорис. – Вы должны научиться угадывать мои желания.
– В самом деле, мадам? А что, если я не хочу никому уступать свое место в карете?
– Полковник Торнтон будет недоволен – и все равно сядет в карету. Интересно знать, кто ему помешает?
– Я.
– Вы? – Хлорис разглядывала рукав, губы ее изогнулись в тайной презрительной усмешке. – Неужели вы?
Она снова подняла голову и увидела выражение его лица. Тут же вскочила и, путаясь в полах халата, забежала за спинку кресла; ленточки на халате разметались.
В комнате было душно – не из-за весенней жары, которая настала слишком рано, и не из-за плотно закрытых окон, и не от огня в камине. Душно было от ненависти, переполнявшей обоих супругов. Хлорис облизала пересохшие губы.
– Что вы задумали, посмешище всего Лондона?
– Минуту назад, – охотно ответил Филип, – мне очень хотелось свернуть вашу хорошенькую шейку. Однако прежде я объяснюсь с галантным полковником Торнтоном…
Хлорис запрокинула голову и расхохоталась. Ее звенящий, резкий смех на фоне горящих свечей и нарисованных красно-зеленых попугаев в золотых клетках больше напоминал истерику.
– Вы! С Тоби Торнтоном! – Ее только что не рвало презрением. – Когда вы проявили себя настолько трусливым, что…
Крик ее резко оборвался, так как в дверь тихо и деликатно постучали.
– Прошу прощения, миледи. – Филип узнал голос Сми-зерса, старшего лакея. – Пришли полковник Торнтон и молодой мистер Торнтон.
Филип увидел выражение лица Хлорис и круто повернулся.
– Смизерс!
Очевидно, Смизерс в первое мгновение не узнал его, потому что отозвался не сразу.
– Милорд Гленарвон?! Да, милорд?
– Передайте привет полковнику Торнтону и молодому мистеру Торнтону и попросите их подняться сюда как можно скорее.
– Сюда, милорд?!
– Да. Сюда. Спасибо!
– Слушаюсь, милорд.
Он услышал за спиной горестные ахи и охи Хлорис и Молли. Он был рад, что смотрит на дверь, потому что вспомнил кое-что еще из прошлого.
– Низкий, грязный подлец! – воскликнула Хлорис. – Пригласить джентльменов, к тому же вечером, в дамский будуар!
– Если не терять времени, миледи, – ответила так же взволнованная Молли, – вы еще успеете скрыться в спальне, и вас не увидят!
– Придержи язык, девка! Это мой самый красивый халат?