Тотальная проверка

Все события и герои этого

романа являются чистым вымыслом

1

В одной из телевизионных передач с самонадеянным видом милицейская голова вещала: – «Уже на подходах к аэропорту, мы Вас «встречаем». Это означало, что в троллейбусах, автобусах, следующих в аэропорт, на стоянке такси перед аэровокзалом есть внимательные «глаза» и чуткие «уши». Если кто-то из пассажиров слегка в неадеквате, нервно оглаживает себя по пиджаку, поправляет брюки, закусив губу, вытирает пот или перекладывает что-то из кармана

в карман, вынимает бумажник и роется в нем, нервно перешептываясь с провожающими, то он уже готовый «клиент» для службы охраны и таможни. Конечно, это мелочевка, пара сотен долларов в нижнем белье – многие балуются этим, но, как говорится, «лиха беда начало».

Даже самый лучший физиономист уголовного розыска или «старших братьев», взглянув на подтянутую фигуру мужчины, легко вышедшего из такси, не задержал бы долго на нем своего взгляда. Одет по-весеннему легко. Через руку перекинут тонкий плащ с зеленоватым отливом. Серый пиджак превосходного покроя подчеркивает спортивный стиль. Белоснежная рубашка и цветной галстук, идеально подобранный в тон темных брюк и сияющих коричневых английских ботинок, демонстрировали хороший вкус и принадлежность к обеспеченному слою общества. Лицо его при этом ничего не выражало. Своей отстраненностью оно могло выдавать в нем бизнесмена. Налетав не одну сотню часов в поисках выгодных контрактов и порядком устав от бесконечных попыток легально обойти тяжелую российскую налоговую машину, он наконец успокоился и махнул на все рукой. Большие серые глаза смотрели твердо и решительно. Короткая стрижка русых волос подчеркивала волевой характер. Поэтому первый милицейский фильтр перед аэровокзалом он прошел безупречно. Затем в здании началась филигранная актерская игра. Поставив сумку на пол возле кресла в секторе ожидания и даже не взглянув на нее, он двинулся к книжному развалу, где купил разноцветную желтую газетенку. Возвращаясь, на ходу быстро перелистал ее, подняв голову вверх, прослушал объявление об очередном рейсе и, с слегка рассеянным видом усевшись в кресло, занялся чтением.

Аэропорт, претерпев реконструкцию, открылся недавно и стал похож на сотни других европейских с характерным запахом, где еле угадывающиеся пары керосина смешивались с ароматом кофе, кока-колой и соусами для хот-догов. Дизайн воздушной пристани представлял собой огромный, вытянутый в длину ангар, где все несущие конструкции напоминали детали авиалайнера: здесь были фрагменты крыльев, окна в виде иллюминаторов, светильники с воздуходувками кондиционеров точь-в-точь повторяющие те, которые находятся над пассажирскими креслами в самолете. Пол сверкал зеркальным блеском, идти по нему было страшновато, а бросить бумажку или другой мусор просто невозможно.

Лицо мужчины, читавшего газету, изображало недовольство по поводу прочитанной глупости. Он не вертел головой из стороны в сторону, ни на кого не смотрел, не вставал, не подходил к расписанию полетов. Он просто скучно ждал своего рейса. До начала регистрации оставалось минут двадцать. Поднеся к глазам газету, как бы для того, чтобы лучше рассмотреть текст, он совсем незаметно втянул в себя воздух и почувствовал едва уловимый запах ацетона, исходивший от рук. После работы он всегда протирал их, это было самым надежным способом избавиться от следов пороха после выстрела. Можно, конечно, пользоваться перчатками, но в перчатке классного выстрела не сделать. В молодости перед соревнованиями по пулевой стрельбе приходилось даже парить руки в горячей воде, чтобы придать подушечке указательного пальца особую чувствительность к спусковому крючку.

Мимо на высоких каблуках, вся обтянутая лайкрой прошла «модель». Отличный повод, проследив ее глазами, осмотреться. Все спокойно, да и рановато еще ждать проверки.

Из перекошенного обшарпанного микроавтобуса Avtoline, подрулившего к месту высадки, вывалились пассажиры, приехавшие от метро «Домодедовская». Среди них выделялась троица, которая сразу привлекла к себе внимание других пассажиров.

– Изя, я тебя прошу, надень-таки шляпу, мы же еще не летим. Не бойся, ее не сдует! Не свети своим черепом, люди глаза жмурят.

– Ромочка, не мотай так клеткой, а то попугая стошнит, и мы все будем в дерьме!

– Я же говорила, нам не хватает еще трех рук, чтобы нести наши сокровища. Надо было взять Додика, он хотя бы съел половину. Господи, ну зачем нам эти жареные куры в самолете, который летит всего два часа? – тучная бабушка со следами былой красоты на лице вытирала кружевным белоснежным платком шею.

Ромочка, вертлявый мальчик примерно шести лет, закатив глаза, запел похоронную мелодию: – «Надо было поездом…» И тут же, в такт мелодии, получил увесистый подзатыльник от своего сухопарого деда.

Перебежками дед Изя и бабушка Роза понесли вещи, Рома оставался стеречь оставшиеся на асфальте. Затем меняются, при этом каждый раз громогласно проверяется общее количество мест. Переваливаясь с ноги на ногу, 120-килограммовая бабушка Роза внесла себя в здание аэропорта, где своим голосом сразу заглушила очередное объявление о задержке рейса на Вену. Все громадное пространство аэропорта сжалось и собралось в одной точке, где Изя, Роза и Рома, размахивая руками в разные стороны, отчаянно крича и перебивая друг друга, пытались отыскать сектор на свой рейс.

В Организации эта семья, к услугам которой прибегали крайне редко, была одной из самых лучших групп поддержки. Они работали вслепую, вернее, знала, что это работа, только Роза. Задача перед ней ставилась простая – создать как можно больше шума и неразберихи при прохождении таможенного досмотра. Не отказываться, если кто-нибудь захочет помочь поднести их вещи и легко вступать в разговор с незнакомыми людьми. За такой «пустяк» – билеты туда и обратно, неплохие командировочные и, в данном случае, возможность пожить недельку в Киеве у дальних родственников. Полная легальность, ничего уголовно наказуемого. Вернувшись в Москву, Роза получит гонорар в виде выигрышного билета в лотерею с нешуточной суммой.

В далеком прошлом в столице ее знали, как «одесситку», одну из самых красивых валютных проституток, которая «работала» на улице Горького. Теперь Роза Львовна Либерман просто бабушка, любимица соседей своего дома, королева лавочки возле подъезда. Своих детей у Розы не было, а внучатый племянник Рома часто гостил у нее, пока родная мать, дочь Изи, подрабатывала челночными рейсами в Стамбул.

Мужчина в сером пиджаке сразу узнал эту семейку по описанию и больше не смотрел в их сторону. Каждый волосок на его голове был сейчас чувствительно антенной, настроенной на опасность. Откинувшись на спинку кресла и потирая переносицу пальцами, он краем глаза увидел ничем не примечательный жигуленок, который не остановился в месте, где обычно высаживают пассажиров, а проехал далеко по автостоянке и замер только перед выездом на трассу в сторону Домодедово.

– Раньше минут на двадцать, – высчитал он. Это не было похоже на пресловутый план «Перехват», который объявляли в столице чуть ли не каждый день. А когда из машины вышли четыре человека и деловито двинулись в разные стороны аэропорта, он усилием воли подавил улыбку.

– Боже, как дети, – вспомнил он фразу из одного любимого фильма и снова уткнулся в газету, дочитывая статью о том, как певица Маша Распутина расквасила кому-то нос на одном из своих концертов.

Мимо, как ураган, пронесся Рома. Маленький игрушечный рюкзачок на его спине бил по пояснице и побрякивал игрушками. До объявления регистрации оставалось пять минут.