Тотем Козерога

Джевага Сергей

вертикальный тоннель, выложенные гладкими камнями стены. На меня дохнуло

холодком, запахом влаги. Вода блестела где-то в невообразимой глубине.

— Водица далеко, — раздался звонкий девичий голос за спиной. — Зимой выпало мало

снега, вот подземные ручьи и не напитались.

— Не пересыхает? — спросил я.

Обернулся и столкнулся со смеющимся взглядом. Предо мной симпатичная молоденькая

девушка в белом сарафане. Длинные светлые волосы рассыпаны по плечам, в

солнечных

лучах отливали червонным золотом. Личико смазливое и хитренькое:

длинный остренький носик весь в крапинках веснушек, круглые щечки и пухлые губы.

Фигурка тоже ничего — женственная и сочная. Мешковатый сарафан не скрывал

широкие бедра и развитую не по годам грудь. Ноги босые — вот почему не услышал

шагов. На плече длинное изогнутое коромысло, на железных крючках болтались

пузатые деревянные ведра. Златовласка без труда поддерживала, видно давно

привыкла к тяжелому труду.

Девушка с любопытством оглядела меня и весело засмеялась, сказала поучительным

тоном:

— Нет, конечно. Колодец глубокий, в самую суровую засуху есть вода, но доставать

трудно. Приходится не «журавлем», а веревкой.

Она нагнулась, поставила ведра и положила коромысло. Ухватилась за жердину,

опустила один конец и принялась цеплять ведро.

— Давай помогу, — сказал я.

Подошел и перехватил ведро, начал неумело крепить бечевкой.

— Кто ж так вяжет? — дробно засмеялась девчушка. — Дай сюда! Ты будешь за

веревку тянуть.

Я послушно отдал деревянную бадью и ухватился за спусковой канат. С удивлением

проследил за тонкими пальчиками, что ловко зацепили дужку ведра в железную скобу

и обмотали бечевками.

— Опускай! — скомандовала девушка. — Не так быстро, а то о стены разобьешь. Что

я тогда отцу скажу?.. Обругает, еще и накажет.

В глубине колодца раздался плеск, веревка дрогнула и натянулась. Я дернул, с

легкостью вытащил полное ведро.

— Хочешь водички? — спросила девушка. — Хорошая, вкусная. Только пей осторожно –

студеная.

Я кивнул, подошел к срубу и наклонился над ведром. Вода и правда оказалась очень

холодная, зубы сразу же заломило. Я фыркнул и поежился, сделал еще несколько

жадных глотков. Никогда не пил настолько вкусной и свежей воды! В кране –

сплошной хлор и ржавчина, минералка почему-то отдает пластиком и кажется

мертвой. А эта сладкая и удивительно живая. В голове сразу же посветлело,

остатки сна упорхнули. Я вытер рукавом занемевшие губы и благодарно кивнул.

— Никогда не пил лучшей воды, — признался я. — Особый источник?

— Нет, — улыбнулась девушка, смахнула с глаз светлую прядку. — Обычный. Это еще

что, у нас в овраге у озера родники есть. Вот где водица живительная… Кстати,

меня

Златой зовут! А тебя?

— Александр, — представился я.

Перелил воду в другое ведро, вытянул из колодца еще одно. Девушка ухватилась

было за коромысло, но я отобрал, зацепил в дужки ведер и поднял на плечо.

— Где живешь? Веди, — произнес я с улыбкой. — Хрупким девочкам нельзя носить

тяжести.

— Скажешь тоже, — непринужденно и весело засмеялась она. — Как тогда работать?

Белоручкой быть не хочу, никто в жены не возьмет. Пойдем, тут недалеко. Я тебя

раньше не видела. Ты откуда? В гостях или надолго?..

— Из Славгорода, — ответил я. — Остановился у Вадима.

— У внука Велимира, волхва верховного, — сообразила девушка. Скорчила

таинственную рожицу, приставила палец к губам и шепнула: — Добрый парень. Наши

девицы пятую весну по нему сохнут. А он кремень, никому венка в праздник Макоши

не дарит. Говорит, сначала выучиться надо, а потом за юбками бегать…

Злата обиженно надула губки и нахмурилась — я понял, что и сама запала на

Вадика. Но тут же улыбнулась и поманила рукой, убежала вперед. Я пошел следом,

осторожно ступал по тропинке. Краем глаза следил за ведрами, чтобы не

расплескать. К коромыслу привыкать надо, очень уж неудобная штука — кренит то

влево, то вправо, постоянно грозит соскользнуть. Я останавливался и поправлял,

искал точку равновесия. Девушка нетерпеливо подгоняла, показывала дорогу. Не

выдержала и скрылась между деревьями. Я услышал беззаботный смех, звонкий и

чистый голос, что выводил простенькую песню. Вернулась с охапкой трав и цветов.

Скакала вокруг меня как задорная козочка, хихикала и корчила умильные рожицы.

Вообще смеялась много и охотно, по поводу и без оного — так умеют лишь дети.

Личико раскраснелось, в чистых голубых глазах сверкали желтые искорки.

— А что за Макош? — полюбопытствовал я.

— Вот дуреха! — хихикнула Злата. — Макош — богиня земли и плодородия.

— А-а-а… — многозначительно протянул я.

Наморщил лоб и попытался вспомнить еще каких-нибудь славянских богов — надо ж

блеснуть перед девочкой. Но с изумлением понял, что почти не помню русскую

мифологию. Скандинавскую назубок — как же, там длинноухие эльфы и умелые

бородатые гномы! Греческую и римскую проходили в школе и универе. А вот о

славянской только краем уха и то какие-то обрывки. Что, в общем-то, странно,

ведь своя история, богатые мифы ничем не хуже тех же кельтских и скандинавских…

Вроде бы Перун был, бог войны и молний, еще Иван Купала… или нет, мужик — уже из

православия. А прообраз — богиня воды Купава. Кстати, хороший праздник — с