Тотем Козерога
Шрифт:
Грейс помотала головой, улыбнулась. Придала лицу хитровато-кокетливое выражение
из разряда: попроси хорошенечко и расскажу. Я поймал линию поведения, стал
сыпать шутками, рассказывал какие-то смешные истории. Англичанка смеялась,
смотрела на меня с характерным блеском в глазах. Поддерживала разговор, что-то
спрашивала, поддакивала. Я очнулся лишь, когда почувствовал в непосредственной
близости горячее мягкое тело. Моран незаметно подвинулась ближе. Когда
очередную хохму, расхохоталась, прижалась тяжелой грудью. По лицу мазнуло
мягкими волосами.
Я мотнул головой, вздрогнул. Внезапно ощутил жуткое влечение. По телу пронеслась
теплая волна. В ушах гулко бухнула кровь и отхлынула ниже, намного ниже. Сквозь
туман прорвалась мысль: «Нельзя. Федя голову оторвет. И вообще странно… Еще с
утра не испытывал ничего такого. А сейчас готов голову расшибить, но добиться
этой женщины…»
— Простите, Грейс! — перебил я англичанку. — Я отлучусь. Ну вы понимаете…
— Да-да, конечно, — поспешно сказала англичанка. — Возвращайтесь быстрее, Саша.
Без вас будет скучно.
Осторожно отсела, пропустила из-за стола. Я прошел к бару, купил пачку сигарет
и, лавируя меж пьяных сотрудников, направился к выходу. В лицо ударил свежий
ветерок, выгнал муть из головы. Я остановился на пороге, вдохнул полной грудью
свежий ночной воздух. Вроде немного отпустило, руки перестали дрожать.
Удивительно, что за вспышки похоти? Как правило, контролирую себя, действую
достаточно цинично, расчетливо. А тут целый взрыв эмоций и одна единственная
мысль: «Хочу!»
Закурив, я отошел немного в сторонку. Любовался звездами, слушал спокойный шум
засыпающего города. Что-то тревожило. Мысль или ощущение.
Раздались громкие голоса, пьяный гогот. На порог вышла стайка сотрудников. Я не
обратил внимания, закурил вторую сигарету. Надо уходить — настойчиво визжало в
голове. «Да, — сказал я себе. — Докуриваю и домой».
— Сань! — позвали меня. — Поговорить надо!
— Да, Федор Сергеевич? — откликнулся я, обернулся.
Шеф подошел, покачнулся и боднул широкой грудью. Лицо красное, глаза затуманены.
Рубашка расстегнута на груди, галстук вообще выглядывал из кармана пиджака.
Блин, когда успел нализаться? Хотя Юрка и Семен, помню-помню. Наливали одну за
другой, спешили напоить директора. И преуспели. Федя, откровенно говоря, пьяный
в дым.
— Ты что ж творишь, стервец? — прогудел он. — Вздумал Грейсю отбить? Я тебе
сейчас буду секир-башка делать!
Федя набычился, стал закатывать рукава пиджака, словно деревенский забияка. Я
поморщился, сказал осторожно:
— Федор Сергеевич, никого я не хотел отбивать. Вам
— Да ну? — фыркнул шеф. — А кто ей лапшу на уши вешал? Щебетали как птички!
— Какие птички? — рыкнул я раздраженно. — Проспитесь. Полегчает, обещаю.
— Ах ты гад! — гаркнул директор. — Ну, держись!
Честно говоря, я не думал, что посмеет ударить, остался расслабленным. Насколько
помню, шеф в молодости серьезно занимался боксом, добрался до звания мастера
спорта. С годами научился полагаться больше на ум, чем на кулаки. Однако навыков
не растерял. Я увидел смазанное движение. В скулу грохнул стенобитный таран. Из
глаз посыпались искры. В спину ударился твердый асфальт. Я застонал, перекатился
и встал на колени. Боли почти не чувствовал, алкоголь притупил ощущения.
Федя на заплетающихся ногах шел ко мне, злобно пыхтел, щерил зубы. Кулаки держал
перед собой в классической боксерской стойке. «Пора искать новую работу, –
подумал я с грустью. — И дерусь частенько. Что ж, бывает…» Вскочил и бросился
навстречу. Шеф ухнул, ударил боковым. Я умудрился увернуться, ответил двумя
прямыми. Чмокнуло, из носа директора брызнула струйка крови. Федор взревел как
раненный медведь, разразился серией, потом схватил. В лицо ударило горячим
дыханием, ребра затрещали. Я попытался вывернуться. Но не тут-то было, разные
весовые категории. В глазах потемнело, легкие горели от недостатка воздуха.
С порога кафе послышался чей-то крик, грохот двери, топот и голоса. На зов
выбежали сотрудники, кинулись разнимать. Крепкие руки схватили, разжали Федины
тиски и растащили. Я тряхнул головой, увидел ревущего в бешенстве директора.
Глаза выпучены, рот перекошен от ярости.
— Убью! — рявкнул он. — Отпустите, гады!
— Пошел ты!.. — буркнул я и начал подниматься.
Множество рук помогли, подняли с холодного тротуара. В глазах мельтешили
знакомые лица. Меня ободряюще похлопали по плечу, раздался сочувственный голос
Семена:
— Что за пьянка без драки? Сашка, и вляпался же ты! Иди домой, в порядок себя
приводи. А мы его успокоим.
— Угу, — проворчал я. — По печени пару раз успокойте.
Выбрался из толпы и побрел по улице. После драки сразу протрезвел, вернулась
ясность мысли. Я заглянул в ближайший ларек, купил упаковку бумажных салфеток.
Промокнул лицо, глянул на свет фонаря. Крови немного и то не моя. Щеку саднило,
будет хороший синяк, на лбу шишка. В общем, жить буду. А Федю хорошо отделал, но
мало. Шеф совсем с катушек поехал. Что за глупости? Никогда не бесился, проблемы