Товарищ американский президент
Шрифт:
Периферийный американский городок. Ветхие стоэтажные домишки, разбросанные без всякого порядка вдоль неухоженной автомобильной трассы. У каждого домика хиленькая травяная лужайка. Трава никогда не успевает подняться в полный рост. Жмотистые американцы беспрестанно косят ее и сдают за жалкие крохи кубинским спекулянтам-перекупщикам.
Улицы пусты и довольно грязноваты. Но, надо отдать Америке должное, воздух чист на семьдесят процентов. Повсюду натыканы кабинки для курения, на которых специально для неграмотных нарисовано, на какой электрический стул сажают тех, кто курит в неположенных местах.
В
У входа в магазин на автоматических креслах-качалках отдыхают местные пенсионеры в выцветших шортах и потных майках. Половина из них, кажется, давно померла и высохла на бешеной жаре местного неуправляемого солнца.
Чуть в стороне ржавый остов какого-то автомобиля, опознать который не смогла даже Милашка. Остов передвижного средства превращен местными умельцами в круглосуточный ларек, торгующий различными талисманами из жабьих лапок, кока-колой без сахара и газа и обогревателями, явно корейского производства.
На углу магазинчика телефонная будка с выбитыми стеклами, разобранным связь-аппаратом и толстой телефонной книгой на ржавой цепи. Местные детишки, вволю налюбовавшись запуском ракет, иногда забегают в будку, варварски вырывают страницы из книги и прячутся в придорожных кустах. Бедные дети вынуждены скрываться от родителей, чтобы потренироваться в чтении недетской литературы. Надо бы попросить Милашку поискать на складе популярные детские книги с картинками. Потом спишем на гуманитарную помощь.
Прямо за будкой кирпичный тротуар, который хозяин магазинчика зачем-то каждый день моет с мылом. На тротуаре отдыхают три десятка местных товарищей. В первую же ночь они строем подошли к спецмашине и, хором, назвавшись нашими родственниками, попросились покушать и переночевать. Я уже хотел было приказать спустить парадный трап, но меня опередил Боб, который популярно объяснил, что товарищи никакие не родственники, а обыкновенные налоговые инспекторы, потерявшие работу.
– Нет доходов, нет налогов. В стране депрессия и поголовная безработица.
Пришлось отдать несостоявшимся родственникам еще одно ведро картошки. С такими темпами мы всю сельскохозяйственную культуру разбазарим.
На той стороне трассы здание местной администрации, десятиэтажный бункер, в котором живет мэр по имени Джонсон. У них тут все Джонсоны. Мэр по совместительству начальник и единственный сотрудник местного американского отделения спасателей. Именно к нему на помощь мы и направлены. Джонсон неплохой парень, но третьего дня он попался на подпольной торговле сахарными петушками и был отправлен в тюрьму области.
К сожалению Джонсон был единственным человеком в местной области, кто сносно знал русский язык. В шестилетнем возрасте он по линии ООН посетил Российский Чебурашкин-парк, чтобы покататься на русских горках, поесть шоколадный пломбир и попить русского кваса. Теперь же, после его ареста, мы испытывали некоторые затруднения при общении с головным отделением местной спасательской организации.
Мы здесь уже неделю. Патрулируем движение по трассе государственного американского значения. За все время мимо нас проехала всего одна машина на допотопном атомном двигателе. Заправилась на местной атомной заправке и заглохла на первых же метрах. Я же говорю, в Америке не топливо, а второсортная переработка. Хорошо, что мы со своими ГАМ (горюче атомными материалами) приехали.
В дверях магазина с железным мохнатым животным показался второй номер. Наконец-то! Что можно делать пять часов среди пустых полок? Был я в этом магазинчике. Во-первых, все по пластиковым талонам. Даже местные курицы, тощие и синие. Во-вторых, кроме куриц в магазине есть еще пустые полки, на которых для красоты стоят пустые коробки из-под кубинских баранок.
Правда в самом углу магазина имеется отдел, арендованный ново американским предпринимателем. Параллельно с ремонтом обуви и срочным изготовлением ключей для рассеянных американских домохозяек предприниматель приторговывает едой. Скорее всего Боб у того прилавка и задержался.
Приблизившись к спецмашине Роберт Клинроуз по американскому паспорту и второй номер Милашки по отчетным документам с первого взгляда понял, что родной команде требуется незамедлительная помощь. Он быстренько собрал вокруг себя вооруженных слесарным инструментом детишек и, красноречиво тараща глаза, заговорил на американском языке.
Что он там молол, я не разобрал по понятной причине, но потому, с какой опаской стали поглядывать в мою сторону американские детишки, я понял, что в данную минуту янкель повествует о дурном характере командира русской спасательной машины. Не зря же бедные дети с визигами и с криками ужаса бросились прочь от спецмашины в разные стороны.
На жаркой американской улочке стало спокойно и тихо. Довольный Боб, не запросив поддержки, сгибаясь от многочисленных кульков и пакетов, поднялся по выдвинутому Милашкой парадному трапу.
– Все бы так качественно работали, – заметила ни для кого Милашка, сыграв при появлении в кабине Боба бравурный марш "Ты прилетел ко мне, красавчик".
Не глядя на меня второй номер незамедлительно проследовал к личному сейфу, свалил на пол коробки и свертки с едой и принялся тщательно прятать все это внутри титановой коробки с двадцатисантиметровыми непробиваемыми стенками. В другое бы время, да на другой земле я непременно пожурил Боба за проявление единоличности. Но мы находились в Америке, на исторической родине Боба. Здесь все ему знакомо, и не мне, командиру спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать выделываться с пустыми придирками.
Боб спиной почувствовал пристальный и где-то даже холодный взгляд начальства, чуть повернул голову и, поразмыслив, что зверя нельзя загонять в угол, подтолкнул в мою сторону плоскую коробку с нарисованной на ней простыми фломастерами замысловатой фигурой.
– Тебе, командир, – прохрипел он. Потом вновь задумался и добавил: – И Герасиму. На двоих. На сутки. Без добавки.
– Но…, – я хотел заметить, что командировочные выделялись всей команде, а не только лицам, имеющим в своем прошлом американские корни, но меня остановил Герасим, который со своего места мудрым храпом напомнил, что продукты питания ни есть самое главное в жизни. А вот поддержание боевой атмосферы в экипаже есть первоочередная задача любого командира подразделения "000".