«Тойота Королла»
Шрифт:
– К какой именно? Китайской? Японской?
– Скажем, китайской.
– Положительно.
– Прелестно. Впереди имеется весьма недурной ресторан. Вам понравится. Хотите, для начала я оплачу счет?
– С какой стати? Не лишайте меня жалких остатков мужского достоинства.
– Ни в коей мере не собираюсь чего-либо вас лишать. Дело в том, что мы с вами не любовники и, полагаю, ими не будем. Мы – на равных. Делим все расходы пополам. Такой был уговор? Поэтому, что изменится в мире, если я оплачу этот ужин, а вы – следующий? Мне не нужны ни ваши ухаживания, ни ваше покровительство. Я достаточно сильна сама и не ищу широкой
– С полуслова.
– Я рада. Значит, ужинаем? Наберитесь терпения. Это уже недалеко.
– Так. А можно, я задам вопрос?
– Пожалуйста.
– Вы замужем?
– Нет. Но была.
– Уже успели?
– В России разве поздно выходят замуж?
– Я не то имею в виду. То, что вы успели развестись… так рано.
– Для этого большого ума не надо. Сколько, вы думаете, мне лет?
– Ну, по крайней мере, – протянул он, – вы, пожалуй, вдвое моложе меня.
– Пожалуй, – согласилась она.
– Все! Мое любопытство удовлетворено.
– Фантастика! – вдруг улыбнулась она.
– Что вы находите фантастичным?
– Весь мир содрогается, кипит, машет кулаками. Два гиганта – Америка и Россия суют друг другу в нос водородные бомбы… И все кругом замирают в ожидании апокалипсиса. А тут… в теплой Калифорнии на сто первой автостраде сидят рядышком американка и русский… И мирно болтают… И даже испытывают симпатию один к другому. Вы ничего в этом не находите удивительного?
– Дорогая моя, я давно уже перестал удивляться. Даже не удивлюсь, если мы воспламенимся взаимной страстью… как Ромео и Джульетта.
– Не думаю, – усмехнулась она. – Правда, если мне память не изменяет, Ромео мог бы вполне быть вашим сыном.
– А знаете, сколько было Джульетте? – парировал он.
– Шестнадцать? – неуверенно сказала она.
– Тринадцать.
– Не гожусь я для этой роли, – рассмеялась Майра. – Вдвое моложе меня… Не получается. Поищите какой-нибудь более подходящий пример.
– Жаль, – вздохнул он. – Я бы предпочел быть в возрасте Ромео. Боже, скольких ошибок я бы избежал!
– И сотворили бы кучу новых.
– Не сомневаюсь. Но те, что я уже совершил, необратимы. Мало осталось времени что-нибудь исправить. Нет дистанции для разбега. Ведь мне все начинать сначала. А впереди уже явственно видны ворота.
– Какие ворота?
– Обыкновенные. Кладбищенские.
– Ну, с вами, действительно, не соскучишься. Только и норовите нагнать тоску. Неужели все русские такие? Я совершенно другими представляла их.
– Какими?
– Ну, по крайней мере, как мой дедушка Сол.
– Он что, из России?
– Из Польши. Но тогда Польша была частью России. Я – американка в третьем поколении. Не только мои родители, но и их родители – американцы. Лишь один дед приехал мальчиком из Старого Света. Из России. И я его больше всех люблю. Точнее сказать, его одного я и люблю в моей многочисленной родне. А насчет ворот вы глубоко заблуждаетесь. На американских кладбищах нет ворот. Как нет и оград. Все открыто. Свободная страна.
– Вы язва! – рассмеялся Олег. – С вами надо держать ухо востро.
– И это вас затруднит?
– Нисколько. Терпеть не могу размазни. Ни рыба ни мясо. Общение с острыми людьми полирует кровь, не дает ей застояться. Я в самом деле рад, мне очень повезло с попутчицей.
– Надеюсь,
– Постараюсь. Из последних сил. Оправдать ваши надежды.
– Сейчас мы укрепим ваши силы хорошим ужином. Подъезжаем.
Справа от автострады мелькнула освещенная реклама китайского ресторана с указателем поворота через полмили. Мы послушно приняли к сведению эту рекомендацию и вскоре затормозили перед гирляндами цветных китайских фонариков, обрамлявших вход в ресторан. В низком, но просторном зале, с такими же фонариками под темным потолком, было не много посетителей, и Майра с Олегом долго выбирали, за какой из свободных столов им сесть. Наконец, нашли в углу у стены уютный столик на двоих. Не знаю, сознательно ли они сделали этот выбор, но меня это порадовало: с моего места на автомобильной стоянке видны были в окне макушки их голов, склоненных над меню. Китаец-официант в желтом фирменном кителе терпеливо замер у стола с блокнотом в одной руке и карандашом в другой. Крохотный цветной фонарик, стоявший посреди стола, озарял их сосредоточенные лица.
Олег блуждал глазами по страницам большого, в тисненом переплете меню и ни на чем не мог остановиться. Майра догадалась, что он несведущ в китайской кухне, и принялась излагать ему особенности и преимущества различных стилей приготовления этих тысячелетней древности блюд: шанхайского, пекинского, кантонского, сычуаньского…
Он был сокрушен обилием гастрономических сведений, обрушенных Майрой на него, и, пристыженный собственным невежеством, полностью отдался на ее волю, предложив ей по своему вкусу выбрать ему ужин. Китаец-официант был приятно удивлен познаниями, проявленными ею при заказе. Когда он почтительно удалился, она спросила Олега:
– В Москве разве нет китайских ресторанов?
– Имеется. Один. «Пекин» называется, – усмехнулся, вспомнив что-то, Олег. – Но сейчас там лишь русские пельмени можно получить. Ну, еще борщ, который китайским национальным блюдом никак не назовешь. С тех пор, как между Москвой и Пекином испортились отношения, опустошилось меню в единственном китайском ресторане в Москве.
Олег со зверским аппетитом уплетал блюдо за блюдом, услужливо подставляемые официантом. Майра ела медленно, смакуя каждый кусочек, отправляемый в рот двумя деревянными палочками. И запивала глотком ароматного зеленого чая. Без сахара Олегу чай тоже пришелся по душе. И официант несколько раз менял фарфоровые чайники. Вначале Олег вслед за Майрой попробовал есть палочками, но скоро отказался от этой затеи. С непривычки ронял, не донеся до рта, куски мяса и испачкал темным соусом рубашку. Поборов смущение, попросил официанта принести вилку и нож и тогда уж без помех смог насладиться всей прелестью китайской кухни.
Сытный ужин размягчил, даже слегка опьянил их. Хоть за весь вечер не было выпито ни капли вина. Зал заметно заполнялся. В окно можно было видеть автомобили, один за другим подруливавшие к стоянке.
За соседний с ними большой круглый стол с шумом уселась компания типичных американцев среднего достатка в клетчатых пестрых пиджаках и светлых высоких шляпах с прижатыми по бокам полями. Они явно прикатили откуда-нибудь из глубинных штатов поглазеть на Калифорнию. Обожженные солнцем лица, неуклюжие, медвежьи движения. И у мужчин, широких и коренастых, и у их подруг, как на подбор светловолосых и уже жирных, хоть ни одной из них не дашь больше тридцати лет.