Тоже Sapiens
Шрифт:
Симбионт успел запрыгнуть на матроса-два и повалить его обратно, но крик твари сменился. Это уже был не тот стреляющий, с которым он атаковал или угрожал. Этот был чем-то новым. Высоким, ритмичным. Я выстрелил ещё раз и замер.
Симбионт не пытался встать, он лежал у стены, частично на матросе-два, частично на полу. Из него валил дым от двух ракет, а под ним растекалась кровь. Я осторожно подошёл, целясь в тварь, но он даже не шевелился.
– Жив?
Матрос-два молчал, но уже пытался встать и поэтому я посмотрел в конец коридора.
– Уёбывай, сука!
– крикнул я ему, стараясь звучать грозно, хоть он наших интонаций и не понимает.
Я снова посмотрел на матроса-два. Тот выбирался из-под симбионта, дым валил всё сильнее, а под шкурой твари горели две ракеты.
Абориген двинулся вперёд, я заметил это и сразу выстрелил.
Ракета прошла мимо. В узком коридоре промахнуться было трудно, особенно по такому широченному ублюдку, хотя бы рикошетом, но попало бы в него... увы, ракета прошла над головой приземистого антропоморфа. Тогда он остановился, мотнул башкой, неожиданно ловко для своей комплекции развернулся и скрылся за поворотом, я даже четвертую ракету выпустить не успел... может и к лучшему.
Дыма было уже много, пока я помогал матросу-два встать, мы оба его наглотались.
Парень попытался утянуть меня дальше, но я сказал:
– Нет, надо вернуться к сумкам. Заберём.
– А этот... ты его убил?
– спросил он с надеждой и закашлял.
– Нет, он просто съебнул, - ответил я, морщась. Дым слепил.
Я зажмурился и потянул парня вперёд вслепую. Подумал, что абориген может вернуться, открыл глаза, увидел только муть, но чужака в ней вроде бы не было, и снова зажмурился.
За поворотом тоже никого не встретили. Я с облегчением помог сесть матросу-два и сел сам. Мы долго откашливались и протирали глаза, потом просто сидели, пытаясь отдышаться.
– Он тебя не цапнул?
– Нет.
– Боялся тебя задеть.
– Ага... Валить не испугался.
– Так надо было. Я набегу не попал бы, а так... знал, что кинется на тебя, и я его...
– Ага, конечно.
– Ну получилось же.
– Получилось заебись, - сказал матрос-два, не соглашаясь всё равно, и мы продолжили сидеть молча.
Он только спросил, словно вспомнив что-то, остались ли ракеты. Я сказал, что да, и парень успокоился.
Не знаю, сколько мы так просидели, пока матрос-два не поднялся.
– Дым рассеется, пока мы вернёмся?
– С сумками-то?
– я оттолкнулся руками от пола и тоже встал.
– Симбионт сгниет, пока дойдем.
Матрос-два посмотрел на меня задумчиво, а потом вдруг двинул плечом очень быстро, что-то тёмное приблизилось к моему лицу, и в глазах вспыхнуло. Я почувствовал удар и закрылся руками, отошёл на шаг.
– Никогда так больше не делай.
– Услышал я матроса-два.
– Но стреляешь ты хорошо... Пойдем.
4
Это была даже не радость, это было счастье.
Как я убил симбионта, мы в подробностях рассказали кучу раз. Правда, в нашей версии - это сам матрос-два предложил ещё по дороге назад - не я его повалил, а он сам упал, я лишь воспользовался моментом. А так мы её пересказывали раз за разом, как рассказывает псевдоинтеллектуальная цифровая няня малышу его любимую сказку.
А ещё мы принесли еду. Много еды. Дотащили все четыре сумки, причем, забитые не чем попало: мы брали либо то, что уже пробовали и нам всем понравилось, либо то из незнакомого, что попробовали с матросом-два на месте и посчитали особенно вкусным.
И на фоне убийства симбионта - по сути, первого убийства кого-то из инопланетных тварей после начал бунта - выглядело это как праздничное угощение. Мы не радовались, мы были счастливы, все пятеро. Начали строить планы, похожие на те, что строили в самом начале: как можно победить; и идеи все казались нам даже более реалистичными, чем тогда, до того, как мы сдались и смирились.
Теперь мы были воодушевлены. Воодушевлены мной, что было особенно приятно. И длилось это ликование два дня, продлилось бы дольше, но пропал старший инженер.
Пошёл выносить парашу, взяв ракетницу и воняющую булькающую ёмкость, и не вернулся. Ни через час, когда было уже точно пора, ни через два, ни через день. Мы говорили друг другу, что это ещё ничего не значит, что он мог прятаться где-то, как прятались кок с матросом-два, или я с ним же буквально недавно, но сами понимали: выносить парашу - это не то же самое, что идти в надмодуль за припасами, и прятаться причин особых у него нет. Либо удачно вылил дерьмо и вернулся. Либо...
Какое-то время мы делали вид, что верим в его возвращение, пока однажды после обеда фиттер не посмотрел на инженера-два и не сказал:
– Давай перераспределим оставшиеся запасы на четверых… Инженер.
Услышав это, она несколько секунд смотрела на фиттера, чуть пылая внутри. Потом поникла, опустила глаза и сказала тихо-тихо:
– Хорошо.
Она встала и пошла к полке, где мы хранили запасы. Остановилась на полпути, повернулась к нам:
– Вы будете смотреть? Проверять, чтобы всё было честно.
Мы переглянулись:
– Нет.
– Хорошо, - она снова развернулась и пошла.
– Сейчас расплачется, - задумчиво шепнул матрос-два и встал, сказал громко, идя к ней.
– Я не проверить, я просто... Давай помогу?
– Да, спасибо.
Фиттер проводил их взглядом, вздохнул и развёл руками:
– Херово, трудно, но... Надо реальность признавать, всё-таки. Нас четверо теперь.
– Потом добавил ещё тише, чтобы точно услышал только я.
– Ей сейчас очень трудно будет, без него. Он ей почти как батя был. И тут... такое.