Традиции & Авангард. №3 (15) 2023 г.
Шрифт:
– Люди, ну не курите, а?
Похожие на окурочки водители не спешили затаптывать сигареты. Кукушка, распахнув простое лопоухое лицо, начинал пугать:
– Здесь однажды дизель натёк. Кто-то бычок щёлкнул – и всё! Автобусы погорели!
Когда и это не помогало, Кукушка молил:
– Аваг, ну скажи им!
И тогда старый водитель Аваг выдыхал в печальные седые усы:
– Мужики, давайте уважим.
Сигареты уже были докурены и потому со смешком отправлялись в урны. Ликующий Кукушка вышагивал на длинных ногах:
– Не
Зимой Кукушка напяливал прохоря, в которых ходят на охоту или стоят за уличным прилавком, летом щеголял в носках и сандалиях. Сетчатый жилет бренчал поверх то рубашки, то истрескавшейся дублёнки. За год смотанные секундомеры обрастали грязной чёрной паршой.
Аваг рассказывал, что Кукушка тронулся от того пожара. Молодой водитель только встал на линию – и сразу же лишился автобуса. Кукушка ещё долго крутился возле подпалины, но за руль сесть так и не решился. Вскоре он объявился на остановке – с секундомерами. Город делила одна из могучих сибирских рек, улицы перекинулись через неё путепроводами и мостами, грохотала железка, и на многих маршрутах царила сущая неразбериха.
– Восьмёрка – три! Только что ушла!
Водитель новенького красного автобуса даже не повернул головы. Кукушка стукнул в дверь, затем – ещё и уже хотел было сунуться с другой стороны, как из кабины гаркнуло:
– Да затрахал ты со своим временем! Я тебе сколько раз говорил – во!
И свирепого вида водитель показал навигатор:
– У меня все твои цифры бесплатно бегают! Все маршруты! Так что завязывай попрошайничать.
От обиды Кукушка начал заикаться:
– Я… я… я на сме-не!
– На какой смене ещё? – бушевал водитель. – Ты бы лучше на линии шуровал, о крысах предупреждал. Польза была бы. Вон, на Машку вчера за недостачу акт составили.
Из салона вывалилась женщина той властной дородности, что неминуемо влечёт в кондуктора:
– Олег, ты опять Кукушечку достаёшь? Пойдём, милый, я тебе булочку куплю.
– Я сам могу!
И Кукушка затряс гремливым жилетом.
– Сам-сам, – улыбнулась женщина.
Под смешки водителей Кукушка проследовал за Машкой в кафе.
– Кукуш, где невеста твоя? – ехидно крикнул Олег.
– Мы с ней переписываемся! – гордо ответил Кукушка, не заметив, как Машка погрозила напарнику кулаком.
Раньше кукушки стояли на каждой важной остановке. Они выбегали на дорогу, жестикулировали, на лету ловили монетки, а очумевшие водители устраивали гонки за пассажиров. Но с появлением навигаторов труд уличных диспетчеров перестал быть востребованным, и всего за несколько зим кукушки улетели с насиженных мест. Только здесь, на конечном отстое, остался последний – на длинных узловатых ногах, высокий, открытый и наивный, он будто не замечал, что его счёт никому больше не нужен.
Кукушку воспринимали если не как дурака, то уж точно как парня с приветом. Самый старый водитель, немногословный Аваг, всегда старался дать Кукушке побольше монет. Он порой ездил по минутам парня, из-за чего тот вышагивал счастливым, пригодившимся человеком. Кондукторша Машка защищала Кукушку от нападок Олега: мужик был единственным, кто гнал от себя диспетчера, хотя остальные водители, пусть и посмеиваясь, одаривали того денежкой.
– Ты как эти… в электричках. Два прихлопа без притопа сделают – и плати. Типа не попрошайничаю, а пред-став-ле-ние! Пойми, все твои секунды у меня здесь, – Олег потряс навигатором, – ты бесполезняком маешься. Иди лучше на линию крыс палить. Тогда без вопросов, я тебе заплачу.
– Я тоже работаю! – запальчиво ответил Кукушка.
– Это не-ра-бо-та! Не-ра-бо-та! – раздельно прокричал Олег и вышел на маршрут.
Вслед ему Кукушка щёлкнул секундомером.
После одной из смен Кукушка заученно подошёл к курящим водителям. Вместе с ними стояла Машка, немножко выбившаяся, как тесто из кадушки. Заметив парня, она с грустью сказала:
– Вот и всё, Кукушечка. Променяли меня на этот, как его…
– Валидатор, – подсказал Аваг.
– Будет теперь вместо меня трудиться. А меня ликвидировали как класс. Скоро ни одного кондуктора не останется.
– А я теперь обилечивать должен, – харкнул Олег, – мало того, что за дорогой следи, так ещё пеньков рассчитывай?
– Теперь поймёшь, почему я из-за размена ругаюсь. – И Машка подмигнула парню. – Так и не увижу твою невесту. Переписываешься с ней?
– Пе-ре-пи-ре-писываюсь, – запутался в слогах Кукушка.
Вскоре автобусы оборудовали валидаторами. Оставшийся маршрут, на котором работала другая контора, всё ещё обслуживался кондукторами. В таких автобусах было уютнее и веселее. Машка сентиментально рассчитывала пассажиров, отрывая билетики, как листья. Водители поворчали, а затем приноровились принимать плату. Совсем замыленные, они всё чаще отмахивались от подсказок Кукушки.
В последний день работы Машка накупила в кафе пирожков, вынесла поднос с дымящимся чаем и пригласила всех к себе в автобус. Велюровая обшивка с таинственными узорами напоминала домашние ковры. Голубенькие шторки раскачивали золотистую бахрому. Казалось – отдёрни, а там сад со скворечником. В высоком тёмном уголке, рядом с данными о перевозчике, была прилеплена маленькая бумажная иконка. Кресло кондуктора устилала меховая накидка – то ли шуба, то ли сразу шкура, и Машка величественно утопала в ней, как настоящая королева.
– Давайте помянем, что ли, – предложила кондукторша. И суровые мужчины, привыкшие орать друг на друга, и горластые кондукторши, наловчившиеся выпихивать пьяных, и тихий Аваг с вислыми понимающими усами, и громкий Олег, и даже Кукушка, осторожно присевший на краешек, – все вдруг почувствовали себя как в старом доме, которому вышел срок. От сдобы поднимался печной дух, закат распадался в стекле, и, как в чём-то торжественном, по салону плыли розовые пылинки.
Машка задумчиво спросила: