Традиции & Авангард. №4 (11) 2021 г.
Шрифт:
– Можно, Поля, – спокойно разрешил он.
– Да! Полина нам сестра! – восторженно загалдели дети и запрыгали по вагону.
Пока мы ели слойки, Лев Арнольдович, тряся отросшей бородой, рассказывал истории из молодости.
– Мы с Потапом знакомы полвека! Когда-то вместе батрачили, строили в сибирских деревнях коровники, на это и жили.
– Папа! Расскажи, как дед Потап сковырнулся в сугроб! – стали просить Ульяна и Любомир.
– Потап всегда считался славным парнем. Совсем не волшебником, – начал издалека Лев Арнольдович. – Он приходил домой после тяжелой работы, порол сына ремнем за неуспеваемость в школе, ставил синяки под глаз жене и, выпив бутылку водки,
– Ха-ха-ха! – смеялись дети.
– Под утро Потапа обычно увозил милицейский «бобик», который вызывали соседи. «Настоящий русский мужик!» – отзывались о нем товарищи. Однажды ударил лютый мороз, и Потап поскользнулся на крыше пятиэтажного здания – он помогал дворнику сбивать сосульки. Сделав в воздухе кувырок, Потап с размаху влетел в сугроб…
– О-о-о! – восхищенно сказал Христофор, наматывая на палец соплю. – Вот это я понимаю – полет!
– Выпивши, Потап неоднократно падал с балкона, но такой полет, сынок, ты прав, был особенным! В жизни Потапа появились люди в белых халатах, заплаканная несбывшаяся вдова, грустный сынок и, самое главное, – прозрение! – сделал акцент на последнее слово Лев Арнольдович.
– Прозрение?! – удивилась я.
– Магия! – завопил Христофор и проворно съел соплю.
Махнув на старшего сына рукой, Лев Арнольдович продолжил:
– Потап заявил: «Я пророк!» В начале девяностых годов прошлого века к подобному заявлению отнеслись настороженно, но в психбольницу не сдали – дивиденды перестройки. Соседи и приятели перестали узнавать Потапа – он больше не пил. Почуяв недобрый знак, они разбрелись к самогонным аппаратам со жгучей обидой в душе. Жена ушла к маме. А новоявленный пророк часами сидел в коммунальной квартире и медитировал то на таракана, отдавшего жизнь тапочке, то на круг от стакана и тому подобные вселенские знаки. Затем он понял, что пришла пора донести миру благую весть! – здесь Лев Арнольдович театрально выдержал паузу. – Потап вынул из носка двести рублей и отправился в путь-дорогу!
– Куда же он отправился? – поинтересовалась я. – На двести рублей далеко не уедешь!
– Из Сибири в Москву Потап добирался на электричках, бойко унося ноги от навязчивых контролеров. Питался, чем добрые люди угостят. Мылся снегом. Через месяц, попетляв по Руси-матушке, Потап прибыл в столицу. На вокзале его ограбили, наглядно продемонстрировав, как в современном мире встречают пророков: отняли дерматиновую куртку, шапку из собачьей шерсти, ну и, разумеется, те самые двести рублей. После этого Потап поселился в трубе под мостом. Тамошние бомжи охотно верили его байкам о спасении души и делились с ним объедками. Потап прожил в Москве около года, собирая милостыню и поучая народ мудрости, а потом решил идти дальше и отправился в Индию.
– Индия – страна чудес! – радостно пропел Христофор, облизывая палец.
– Благословенная Индия встретила Потапа большим наводнением. Сидя сутки на дереве рядом со старым индийцем и слушая его ломаный английский, он обрел бесценные знания, затем познакомился с общиной йогов, живущих на улице, – продолжил рассказ Лев Арнольдович. – Потап и его новые друзья соорудили дом из картонок. Как-то, заснув, Потап проснулся без штанов. Их сняли бродяги. Но даже в этом он увидел откровение: без потерь не постичь истину.
В Индии Потап жил пять лет, научился говорить на хинди, побывал в Гималаях.
Когда подстилки из веток ему не доставалось, он спал на голой земле или карабкался на дерево и оттуда глядел вниз – на людей и коров.
Потап научился разбираться в травах. На обед и ужин ему часто приходилось питаться ими. Он выучил мантры.
«Чуткий
О чем беседовал он с величайшим йогом, точно неизвестно, но есть их общие фото, доказывающие, что встреча состоялась, а не является фантазией Потапа. Затем мой друг вернулся в Москву и занялся врачеванием.
– Приехали! – разом закричали Ульяна и Любомир.
Помпоны на их шапках смешно запрыгали из стороны в сторону.
Выйдя из электрички, мы попали на торговую площадь. Дом Потапа в три этажа выделялся среди других строений: он был полукруглый, с невероятным количеством окон. Хозяин построил его сам.
– Дом в виде дерева! По веткам внутри можно лазить! – ликовали дети.
– На первом этаже не беситесь, там старые родители Потапа живут! Им под сто лет! – предупредил Лев Арнольдович. – У них тяжелая форма склероза, каждые полчаса они спрашивают: «Когда же обед?!»
Я насчитала в холле первого этажа семь окон, которые выходили на разные стороны света; с южной стороны к дому был пристроен длинный флигель с отдельным входом – обитель старых родителей.
– Я исцеляю любой недуг! – сообщил нам Потап, кланяясь по-восточному.
Это был мужчина лет шестидесяти пяти, плотного телосложения. Он был в коричневом хитоне, голову его украшал тюрбан из бежевой индийской кисеи, инкрустированный крупной рубиновой брошью.
– У Потапа во дворе есть баня с парилкой, парк с качелями и шахматы в человеческий рост! – хвастливо шепнул мне Лев Арнольдович.
– Здесь сытно кормят! – вставила Ульяна. Потап довольно усмехнулся в бороду.
Мальчишки бросились обнимать волшебника.
Из холла первого этажа нас направили по винтовой лестнице через люк на второй этаж, где налево и направо лучились деревянные настилы-дорожки, как могучие ветви дуба; между ними качались подвесные мосты, и каждая комната под потолком представляла собой островок, зависший в пространстве. Комнаты-острова подпирали мощные резные колонны из дерева. Внутри комнаток лежали шкуры пушных зверей и драгоценные камни. Словом, создавалось ощущение, что мы на самом деле попали к волшебнику. Стены удивительного сооружения украшали индийские безделушки, стеклярус и ветряные арфы. Бронзовые фигурки мудрого слона Ганеши смотрели на нас с перил мостков, яркими африканскими масками наполнялось пространство, и то там, то тут загадочно усмехались нефритовые Будды.
В самой верхней комнатке находилась мастерская, где Потап изготавливал лечебные амулеты из полудрагоценных камней и заваривал травы.
Лев Арнольдович, Христофор и Любомир вместе с Потапом сразу отправились в баню. А мы с Ульяной сели на ворсистый ковер, облокотившись на мягкие подушки. С нами любезно щебетали жена Потапа Анфиса, женщина лет пятидесяти, стриженная под машинку, и ее дочь Фирюзе от предыдущего брака.
Фирюзе на днях исполнилось пятнадцать. Она страдала легкой формой аутизма, но, в отличие от Аксиньи, которая постоянно мучилась агрессией, держалась спокойно. Она застенчиво улыбалась, охотно отвечала на вопросы, слегка путаясь в мыслях. Задумываясь над ответом, Фирюзе старалась произнести фразу правильно, логично выстроить предложение. Ее психическое развитие соответствовало возрасту шестилетнего ребенка, но говорила Фирюзе красиво, языком настоящей русской литературы, словно сойдя со страниц произведений Льва Толстого.