Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности
Шрифт:
В феврале 1954 года ЦК партии принял решение сократить количество сотрудников только что организованных органов безопасности на 20%, [178] и перед Серовым была поставлена задача провести эти сокращения. Целью этих мероприятий было объявлено возвращение партийного контроля над органами безопасности путем уменьшения их численного состава. К июню 1957 года Серов уволил около 18 тысяч чекистов, включая 2 тысячи сотрудников центрального аппарата [179] .
178
Млечин А.КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. 3-е изд. М.: Центрполиграф, 2002. С. 441.
179
Петров Н. В.Первый председатель КГБ. С. 36.
Как председатель КГБ Серов также помог подготовить почву для хрущевской наступательной операции по дистанцированию нового руководства от преступлений сталинской эпохи [180] . В частности, он, по некоторым свидетельствам, по предписанию Центрального комитета руководил массовым уничтожением чекистских архивов в 1954-1955 годах [181] .
180
В 1989 году Семичастный предположил, что тесные отношения Хрущева с Серовым, должно быть, основаны на их соучастии в прошлых преступлениях, они вместе уничтожали следы в архиве; процитировано: Беседа с Шелепиным А. Н. и Семиновичем В. Е. // Козлов А. И. [и др.].Неизвестная Россия. XX век. М.: Историческое наследие, 1992. С. 272.
181
Петров Н. В.Десятилетие архивных реформ в России // Индекс/Досье на цензуру, № 14, 2001. См. на сайте: www.index.org.ru/ journal/14/petrovl40l.html. Заключенные в тюрьме Лубянки позже вспоминали, что осенью 1954 года окна приходилось закрывать из-за дыма от костра, на котором сжигали бумаги во внутреннем дворе; Млечин А.КГБ. С. 444.
182
Петров Н. В.Первый председатель КГБ. С. 36.
183
См.: Пихоя Р.Почему Хрущев потерял власть // Международный исторический журнал, 8, март-апрель 2000. См. сайт: http://history.machaon.ru/all/number_08/analiti4/khrushchev/index.html
Кроме того, под руководством Серова прошла волна упомянутых выше политических арестов, которые последовали за секретной речью и подавлением венгерского восстания. Эта волна новых репрессий также свидетельствовала о весьма условной сущности реабилитации политических заключенных [184] . В речи, произнесенной на декабрьском пленуме Центрального комитета 1956 года, Хрущев использовал слово «нечистые» по отношению к тем, кто был реабилитирован, и говорил об ошибках, допущенных в процессе реабилитации [185] . Главной задачей новой организации (КГБ) было удержание бывших политзаключенных в поле своего зрения. Недавно рассекреченные документы показывают, что эта категория граждан должна была находиться под непрестанным наблюдением на предмет возможности повторного ареста (или вербовки в качестве информаторов КГБ, как мы скоро убедимся).
184
В мае 1954 была создана комиссия, чтобы рассмотреть дела репрессированных людей. Многие политические заключенные попали под амнистию, проводившуюся летом 1955 года. В сентябре того же года была также объявлена амнистия длясоветских граждан, сотрудничавших с оккупационными силами во время войны.
185
Кузовкин Г.Партийно-комсомольское преследование по политическим мотивам в период ранней «оттепели» // А. С. Еремина, Е. Б. Жемкова.Корни травы. Сборник статей молодых историков. М.: Общество «Мемориал», Фонд имени Генриха Беля, Звенья, 1996. См. на сайте: www.memo.ru/about/biblio/Book_26.htm
В целом Серов сыграл решающую роль во многих событиях переходного периода, последовавшего за смертью Сталина, в частности в укреплении в середине 1950-х годов позиции Хрущева, которому он помог ликвидировать «антипартийную группировку», а также в подавлении восстаний в Польше и Венгрии. Но в 1958 году его сместили с поста председателя КГБ. Некоторые считают, что чекистское прошлое Серова помешало ему долго возглавлять КГБ, особенно после разоблачений 1956 года и с учетом нового имиджа, который был задуман режимом [186] . В любом случае очевидно, что КГБ теперь требовался четкий символический разрыв со сталинским прошлым.
186
Другие также утверждают, что увольнение Серова, возможно, было связано с появлением большого количества дезертиров и двойных агентов во время его руководства; см. John J. Dziak, Chekisty: A History of the KGB, Massachusetts // Toronto: Lexington Books, 1988. P. 145-147.
Шелепин: подведение черты под прошлым и новое лицо КГБ
Назначение Александра Шелепина вместо Серова новым председателем КГБ в декабре 1958 года совпало с торжественным открытием главного монумента возрожденного культа чекизма — массивной и «величественной» статуи Феликса Дзержинского [187] на Лубянке, в Москве. Статуя была выполнена в бронзе, «металле бессмертных» [188] . Церемония открытия была важным событием, она освещалась в передовицах «Правды» и «Известий». В прессе особо подчеркивался тот факт, что это мероприятие, проведенное 20 декабря 1958 года в день 41-летия основания ЧК, посетили тысячи (согласно «Известиям», десятки тысяч [189] ) москвичей самых разных сфер деятельности («рабочие, служащие, ученые, писатели, художники, учителя, врачи, студенты, школьники. А также советские чекисты» [190] ). Даже когда стемнело, писала «Правда», люди продолжали приходить, «принося теплую любовь своих сердец герою Октября, бесстрашному рыцарю пролетарской революции» [191] .
187
Торжественное открытие в Москве памятника Ф. Э. Дзержинскому // Правда. 1958. 21 декабря. № 355. С. 2. Эта статья описывает памятник Дзержинскому так: «…его скульптура во весь рост в длинной откинуто-открытой шинели. Его голова не покрыта, взгляд пристальный, устремлен вдаль». В другой статье пишут, что Дзержинский как будто обращается к москвичам; Бесстрашному рыцарю революции // Известия. 1958. 21 декабря. № 303. С. 3.
188
Там
189
Бесстрашному рыцарю революции.
190
Торжественное открытие.
191
Торжественное открытие. С. 2.
Итак, и речи не могло быть ни о каких памятниках жертвам Большого террора [192] ; напротив, Дзержинский должен был символизировать чистоту истоков Лубянки. Незапятнанный участием в Большом терроре, Дзержинский был воздвигнут, чтобы следить за чекистами, служить символической гарантией их честности и неподкупности [193] . С высоты своего нового положения Дзержинский, святой покровитель советских детей, взирал на «Детский мир», торговый центр, который был возведен прямо напротив здания Лубянки в 1954-1957 годах, чтобы продемонстрировать трудящимся, как хрущевский режим заботится об обеспечении населения потребительскими товарами [194] .
192
Вопрос о строительстве такого памятника был поднят на XXII Съезде КПСС в октябре 1961 года, но только в 1990 году на Лубянской площади появился памятник жертвам Большого террора, и то благодаря усилиям общества «Мемориал».
193
Идея установить главный памятник Дзержинскому на площади Дзержинского в Москве периодически поднималась с декабря 1922 года; см. например, Об увековечении памяти тов. Дзержинского Ф. Э. // Известия. 1936. 20 июля. № 167. С. 1. В 1940 году по всей стране прошли дебаты по поводу лучших проектов памятников Дзержинскому и нескольким другим революционным героям, но они были прерваны войной; см. далее: См.: Воронов Н.Памятник на лжи // Культура. 2000. 13-19 июля. № 26. См. на сайте: www.kultura-portal. ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=126&rubric_id=200&crubric_ id=100445&pub_id369892
194
Об анализе этого сопоставления и связи между безопасностью и детством см.: АнуфриевС., Аейдерман Ю., Пепперштейн П.Инспекция «Медицинская герменевтика» // Комментарии. 1993. № 2. См. сайт: www.commentmag.ru. Об анализе значения статуи Дзержинскому см.: Зорин А.Скульптурный миф русской демократии // Неприкосновенный запас. 5. 2002. См. на сайте:Зорин описывает статую как функционирующую символически, являясь «воплощением непоколебимой советской упорядоченной системы…».
Эти топографические изменения можно считать символической трансформацией Лубянки в новое памятное место. В 1950-1960-х годах часть партийного аппарата и руководства КГБ сознательно стремилась стереть негативные ассоциации в самых символически заряженных районах Москвы, служивших мозговым центром сталинского террора. Попытка преобразования Лубянки в памятное место завершилась, когда Семичастный закрыл местную внутреннюю тюрьму, которая была, пожалуй, самым печально известным символом Большого террора.
Шелепина, нового главу КГБ, приветствовали как законного наследника «Железного Феликса» — об этой преемственности свидетельствовало его прозвище «Железный Шурик», В целом хрущевская эпоха была отмечена решительным возрождением и воссозданием культа Феликса Дзержинского. Помимо самой знаменитой его статуи, упомянутой выше, память о Дзержинском увековечивалась в конце 1950-х годов по всему Советскому Союзу. В сентябре 1957 года, например, был открыт музей Дзержинского в его доме в Белоруссии, а в сентябре 1959 года открылся музей Дзержинского в Вильнюсе, где он жил в студенческие годы.
Между тем еще до назначения Шелепина появились первые признаки начинавшейся реабилитации чекизма. В 1957 году День чекиста освещался в прессе достаточно скромно, особеннодля юбилейного года, но зато прозвучали новые нотки. В «Известиях», к примеру, в одной статье критиковалась «клевета» на советские органы безопасности— цитировались сказанные в 1918 году слова Ленина по поводу таких нападок. В других газетах вновь говорилось о «врагах» (например, в материалах о событиях в Венгрии) и, следовательно, о необходимости сохранять бдительность. Заметно также озабоченное стремление отделить наследие Дзержинского от деятельности НКВД конца 1930-х, когда секретный аппарат заполонили, по словам Серова, «провокаторы» и «карьеристы».
В целом постепенное официальное восстановление доверия к органам госбезопасности в хрущевскую эпоху целиком опиралось на тщательное укрепление преемственности между КГБ и ЧК Дзержинского, притом что промежуточный период игнорировался или же сводился к фигуре Берии, выбранной в качестве козла отпущения и тем самым спасавшей честь всего тайного аппарата. Как десталинизация, объявляемая возвращением к «ленинским принципам», что позволяли представить сталинский период в качестве временного заблуждения, так и возведение корней КГБ к «золотому веку» ЧК позволяло создать новую интерпретацию советской истории, в которой Большой террор изображался отступлением от изначальных «чексистских» идеалов [202] . Теперь, когда преемственность была восстановлена, на КГБ была возложена задача возродить и продолжить деятельность первых чекистов Дзержинского. Отныне историки должны были проводить четкую границу между ЧК и НКВД и ни в коем случае не допускать мысли о пусть даже случайной связи или преемственности между Красным террором Дзержинского и Большим террором [203] .
202
Эндрю и Митрохин привлекли внимание к этому, указывая, что историки КГБ в постсталинскую эпоху были склонны возвращаться к более раннему, главным образом мифическому, ленинистскому «золотому веку» революционной чистоты; Митрохин В., Эндрю К.Архив Митрохина. С. 30.
203
Таким образом, например, историк Алексей Велидов, пишущий в эпоху Горбачева, осуждал попытки поместить в один ряд ошибки ЧК, допущенные в ходе Гражданской войны, и практику произвола и массовых репрессий 30-х годов, сознательно проводимых Сталиным и его окружением. (Велидов А.С. Предисловие. С. 15.)