Траектория судьбы
Шрифт:
А в ту пору начались работы по унификации, и я поручил Богданову изготовить спусковой крючок для ручного пулемета, разрабатываемого параллельно с модернизацией автомата. Некоторые детали мы тогда делали не по чертежам, а по эскизам, сразу воплощая в металл.
И вот через некоторое время Богданов принес мне готовую деталь. Выполнена она была способом чеканки, доведена по форме до совершенства. Чувствовалось, слесарь вложил в ее изготовление не только все свое умение, но и частицу души. Как принято говорить в таких случаях: тут нельзя было ни прибавить, ни убавить. Повторю, что деталь делалась по эскизу, где все размеры давались приблизительно.
По правилам,
И что удивительно – работа у нас всегда шла быстрее, чем на других участках. Мы успевали, разрабатывая свои основные опытно-конструкторские темы, принимать участие и в ряде конкурсов, объявленных Главным артиллерийским управлением. В одном из писем начальник отдела ГАУ инженер-полковник И. П. Попков прислал положение о конкурсе на разработку станков для механической чистки каналов стволов стрелкового оружия. Вроде бы и несложное дело – чистка канала ствола. Однако не все нами, конструкторами, было в этом вопросе продумано до конца, чтобы максимально упростить, облегчить и сократить по времени саму операцию.
Пришлось в орбиту конкурса на заводе включить ведущих конструкторов, изобретателей и рационализаторов из опытного цеха, из других подразделений. Одновременно мы провели работу по увеличению срока службы шомпола. Приспособление нехитрое, но оказалось, что и недолговечное. Из войск шли нарекания: шомполы часто ломаются.
Обычные конструкторские будни. Они сотканы из решения десятков различных проблем, связанных с разработкой оружия или его доводкой. Ведь процессу совершенствования предела нет, да и не может быть. К тому же, невозможно заранее все предвидеть.
Словом, случалось всякое. Особенно при доводке АК-47 в 1951–1954 годах. Вот и приходилось мне сновать челноком: из своей рабочей комнаты – в тир, к испытателям, от них – к отладчикам, в опытный цех, оттуда – на сборку и вновь – в тир. Часто сам вставал за верстак, ночей не спал, размышляя, как довести до требуемых форм и размеров ту или иную деталь.
К тому же, военная приемка, в лице старшего военпреда Степана Яковлевича Сухицкого и его подчиненного Леонида Семеновича Войнаровского, не давала нам покоя, если в очередной партии обнаруживали на испытаниях ту или иную задержку.
Строга военная приемка, но самый строгий судья для конструктора – он сам. Вот и мучаешься, переживаешь, ищешь то варианты улучшения образца, то пути совершенствования технологии производства. Надо самому во всем разобраться.
В одной из партий автоматов произошли задержки из-за неподачи патронов, в другой – из-за утыкания пули, в третьей – из-за неэкстракции гильзы…
А тут, вдруг еще одна проблема: необходимо что-то делать с деревянными деталями автомата – прикладом, цевьем, накладкой, рукояткой… Вроде и хорошо они отделаны, материал – натуральная береза – позволяет фрезеровать и полировать детали, наносить не один слой лакировки. Получалось и удобно, и красиво, но, очевидно, в ущерб надежности. Стали поступать сигналы из воинских частей о том, что часто колется приклад, а цевье и накладка потрескались.
Узнав об этой проблеме, все члены нашего небольшого творческого коллектива собрались у меня в кабинете.
– То, что
– А что, если нам попробовать сделать приклад из фанерной плиты? Она, по-видимому, будет и для обработки легче, – предложил слесарь-механик П. Н. Бухарин, державший в свое время в руках приклады токаревской винтовки, дегтяревского пулемета, симоновского карабина, шпагинского пистолета-пулемета.
Я слушал своих товарищей, помечая в блокноте все то, что предлагалось дельного, и думал о том, что надо бы поручить Володе Крупину решение этой проблемы в мое отсутствие. Сам же я должен завтра ехать в Москву на очередную сессию Верховного Совета, за время которой мне надо решить несколько важных вопросов. Это были наказы от избирателей сельских районов, выдвигавших меня в высший орган страны. И я должен донести их до некоторых министров, чтобы сдвинуть с мертвой точки обеспечение деревень, колхозов жизненно необходимой для них техникой.
Когда все предложения членов нашей группы были обобщены, я попросил Крупина:
– Владимир Васильевич, пока буду в Москве на сессии, обмозгуй наши замыслы с технологами, с производственниками. После моего возвращения продолжим наш разговор и разработаем конкретные практические меры с учетом их замечаний и предложений. Договорились?
Приехав на очередную сессию Верховного Совета СССР, я сразу же вышел на министра сельского хозяйства. Крайне требовалась его помощь в решении целого ряда вопросов. На селе надо было строить, а строительных материалов не давали, не хватало техники. Никуда не денешься от реалий жизни тех лет: депутат высшего органа страны, пользуясь своим мандатом, чаще всего был просто «выбивалой», просителем, который мог выйти на министерский уровень. Признаюсь, в министра я тогда вцепился как клещ и не отпустил его, пока не получил документальных гарантий в том, что депутатские наказы начнут выполняться, не откладываясь в долгий ящик.
Требовали разрешения и накопившиеся конструкторские проблемы.
Ехал я из Москвы в Ижевск, после окончания сессии, имея в запасе новые варианты усовершенствования АК-47. Идеи приходили, как правило, неожиданно: то в перерыве между заседаниями, то во время обеда, то ночью. Сидя у вагонного окна, я расшифровывал заметки, сделанные наспех, сразу же, как только осеняла меня какая-нибудь идея.
На одной из станций я увидел строй солдат. По всей вероятности, подразделение следовало на полигон. Под чехлами, в которых было укрыто оружие, угадал по форме автоматы АК. Должен заметить, что АК до середины 1950-х годов носили только в чехлах: оружие считалось секретным. Категорически запрещалось давать его снимки в открытой печати, раскрывать тактико-технические характеристики.
Не знаю, насколько оправданным было такое засекречивание с точки зрения сохранения военной тайны, но то, что оно мешало нам, разработчикам оружия, и не давало возможности вести как следует боевую подготовку в войсках, на мой взгляд, было очевидным. Только одно собирание гильз на стрельбище отнимало сколько времени: ведь требовалось найти все до единой, иначе и стрелявшего, и командира ждало суровое наказание.
На следующее утро В. В. Крупин доложил мне о предложениях, связанных с заменой деревянных деталей автомата. При этом были учтены замечания заводских технологов. Береза на цевье и прикладе заменялась фанерной плитой.