Трагедии. Сонеты

Шекспир Уильям

Ангус

Наверно, мы их встретим по дороге В Бирнамский лес. Туда лежит их путь.

Кэтнес

Что Дональбайн сопровождает брата?

Ленокс

Я выяснил, что нет. Я видел лист Со списком близких нам дворян. Меж ними Сын Сиварда и множество юнцов, Мечтающих о боевом крещенье!

Ментейс

Что делает наш деспот?

Кэтнес

Укрепил Свой

Дунсинан. Одни предполагают, Что он взбесился. Люди подобрей Находят в этом бешеную храбрость. Одно лишь ясно: что в своих делах Не может он свести концов с концами.

Ангус

Так вот когда убийце отлилась Кровь жертв его! В бесчисленных восстаньях Прочел он приговор своим делам. Ведь не любовь — одни приказы движут Оставшимися у него людьми. Вот наконец когда он убедился, Что титул короля на нем висит, Как мантия гиганта на воришке.

Ментейс

Понятно, как клянет он сам себя И все на свете, если поразмыслить, Чем полон он, что делается в нем!

Кэтнес

Так в путь, друзья! Пойдем, изъявим верность Тому, кто заслужил ее, — врачу Больной страны, и чтоб ее очистить, Прольем за родину всю нашу кровь.

Ленокс

По крайней мере, столько, сколько нужно, Чтоб цвет венчанный не остался сух И захлебнулся и погиб лопух. Итак, вперед, к Бирнаму!

Уходят.

Сцена третья

Дунсинан. Комната в замке.

Входят Макбет, врач и свита.

Макбет

Не доносите больше ничего. Пусть все бегут. Покамест лес Бирнамский Не двинулся на Дунсинанский холм, Мне страх неведом. Что в Малькольме этом? Не женщиною разве он рожден? Всезнающие духи мне сказали: «Никто из тех, кто женщиной рожден, Макбет, тебе не страшен, будь спокоен». Бегите ж, таны лживые, толпой На сторону английских сластолюбцев. Не дрогнет сердце у меня в груди, Ничто мне не опасно впереди.

Входит слуга.

Чтоб черт тебя обуглил, беломордый! Ты отчего так бледен? Вот глупец!

Слуга

Там десять тысяч…

Макбет

Видимо, таких же Глупцов, как ты?

Слуга

Нет, государь, — солдат.

Макбет

Ты бел, как холст. Ступай и нарумянься. Солдат, ты говоришь? Каких солдат? Каких солдат, ничтожество?

Слуга

Английских.

Макбет

Пошел ты к черту!

Слуга

уходит.

Сейтон! — А в душе Я сам встревожен. — Сейтон! — Эта битва Меня погубит или утвердит. Я пожил на своем веку. Я дожил До осени, до желтого листа. На то, что скрашивает нашу старость — На преданность, любовь и круг друзей, — Не вправе я рассчитывать. Проклятья, Прикрытые трусливой лестью, — вот Что мне осталось да дыханье жизни, Которую б не прочь я прекратить, Когда бы с нею мог расстаться. — Сейтон!

Входит Сейтон. [130]

Сейтон

Здесь, государь.

Макбет

Что нового?

Сейтон

Увы, Известья подтвердились.

Макбет

Буду биться, Пока не снимут мяса мне с костей. Дай мне мой панцирь.

130

Входит Сейтон. — Сейтоны были наследственными оруженосцами шотландских королей. Можно предположить, что Сейтон не потому остается верным Макбету, что сочувствует ему, но потому, что боится запятнать честь своего рода.

Сейтон

В нем еще покамест Нет надобности.

Макбет

Я вооружусь. Пошли побольше конных. Пусть объедут Окрестности. На месте вешай всех, Кто скажет про опасность. Дай мой панцирь.

Сейтон уходит.

Ну, как больная, доктор?

Врач

Государь, Она не так больна, как вихрь видений Расстраивает мир ее души.

Макбет

Избавь ее от этого. Придумай, Как удалить из памяти следы Гнездящейся печали, чтоб в сознанье Стереть воспоминаний письмена И средствами, дающими забвенье, Освободить истерзанную грудь От засоряющих ее придатков.

Врач

Тут должен сам больной себе помочь.

Макбет

Так выбрось псам свои лекарства!

Возвращается Сейтон с офицером.

Сейтон! Стяни броню на мне. Подай копье. Ты выслал верховых? — А таны, доктор, Бегут к врагам. Когда б ты распознал Болезнь страны и на ноги поставил Ее, как встарь, я похвалой тебе Надолго бы греметь заставил эхо.

(Пытаясь снять доспехи, Сейтону.)

Сними броню! — Каким же ревенём Или листом александрийским, доктор, Очистить край от этих англичан? О них ты слышал?