Трагедия Икс
Шрифт:
То же самое происходит в кинематографе. Разве когда мистер Джордж Арлисс [44] играет исторических персонажей, публика валит валом в кинотеатры, чтобы посмотреть на ожившего на экране Дизраэли [45] или Александера Гамильтона? [46] Вовсе нет. Она хочет увидеть восхитительную интерпретацию Джорджем Арлиссом очередной роли.
Понимаете, — продолжал Друри Лейн, — малейшее смещение акцентов искажает всю картину. Ваш современный подход к преступлению так же глубоко ошибочен, как современная система
44
Арлисс, Джордж (1868–1946) — англо-американский актер.
45
Дизраэли, Бенджамин, 1-й граф Биконсфилд (1804–1881) — британский государственный деятель, в 1867, 1874–1880 гг. премьер-министр.
46
Гамильтон, Александер (1757–1804) — американский государственный деятель, в 1789–1797 гг. первый министр финансов США.
— Мой дорогой мистер Лейн. — Лоб Бруно был наморщен, а его поведение заметно изменилось. — Это блестящая и, несомненно, в основном верная аналогия. Но, боже мой, как часто мы можем использовать предлагаемый вами метод? Нам нужно действовать. На нас давят начальство, пресса и общественное мнение. Если какие-то моменты остаются неясными, то не потому, что мы не правы, а потому, что их не смогли толком объяснить или же они вовсе не имеют отношения к делу.
— Спорный вопрос… — Лицо Лейна вновь стало спокойным и загадочным. — Отвлекаясь от этой увлекательной дискуссии, мистер Бруно, я соглашаюсь с вами, что закон должен следовать своим курсом. Арестуйте мистера де Витта за убийство Чарлза Вуда. — Он встал, улыбнулся, отвесил поклон и быстро вышел.
Бруно, проводив его до лифта, вернулся в кабинет с обеспокоенным лицом. Тамм, сидя на стуле, смотрел на него без обычной агрессивности.
— Ну, Тамм, что вы об этом думаете?
— Будь я проклят, если знаю, что думать, — ответил Тамм. — Сперва я просто считал его глупым старым хвастуном, но теперь… — Он поднялся и начал ходить по ковру. — Этот его монолог не был болтовней слабоумного старикашки… Кстати, вам будет интересно узнать, что Лейн сегодня был на ленче с де Виттом. Об этом мне доложил Мошер.
— На ленче с де Виттом? И он не проронил об этом ни слова, — пробормотал окружной прокурор. — Интересно, не прячет ли он в рукаве что-то касающееся де Витта?
— Во всяком случае, они ничего совместно не замышляют, — мрачно произнес Тамм, — так как, по словам Мошера, де Витт после ухода Лейна выглядел как побитый пес.
— Может быть, он на нашей стороне, — вздохнул Бруно, опускаясь во вращающееся кресло. — А если он действительно что-то обнаружит, нам придется проглотить собственное лекарство, каким бы оно горьким ни было!
Сцена 10
«ГАМЛЕТ»
Пятница, 11 сентября, 19.00
Мистер Друри Лейн, сопровождаемый похожим на казака скуластым субъектом, вошел через проход в стеклянной стене в фойе частного театра в «Гамлете». Вместо дешевой позолоты тут господствовали бронза и мрамор. В центре находилась бронзовая копия знаменитого памятника работы лорда Гауэра [47] — Шекспир, сидящий на высоком пьедестале, окруженном стоящими фигурами леди Макбет, Гамлета, принца Хэла [48] и Фальстафа. В глубине фойе возвышался бронзовый портал.
47
Гауэр, Роналд Сазерленд (1845–1916) — английский скульптор-любитель, автор памятника У. Шекспиру в его родном городе Стратфорд-на-Эйвоне.
48
Хэл — принц Уэльский Генрих в пьесе У. Шекспира «Генрих IV».
Лейн, внимательно следя за губами своего спутника, вошел вместе с ним через портал в театральный зал. Здесь не было ни лож, ни украшений в стиле рококо, ни хрустальных люстр, свисающих с высокого потолка, ни балконов, ни фресок.
На сцене лысый молодой человек, стоя на стремянке, наносил кистью энергичные штрихи на заднике, изображавшем аллею, уставленную по обеим сторонам причудливыми сооружениями.
— Браво, Фриц! — четко произнес Лейн, останавливаясь, чтобы лучше разглядеть работу молодого человека. — Мне это нравится.
Несмотря на то что зал был пуст, не слышалось ни малейшего эха голоса актера.
— А теперь внимание, Антон Кропоткин, — сказал Лейн, опускаясь на сиденье в заднем ряду. — Вы склонны недооценивать возможности пьесы вашего соотечественника. Под кажущимся гротеском скрывается истинно русский пыл. Перевод на английский уничтожит славянскую страстность. А если перенести действие на англосаксонскую почву, как вы предлагаете…
Бронзовая дверь открылась внутрь, и в зал проковыляла маленькая горбатая фигурка Куоси. Кропоткин резко повернулся, и Лейн проследил за его взглядом.
— Ты вторгаешься в святилище драмы, Куоси, — ласково упрекнул он. — Но ты выглядишь усталым, бедный Квазимодо. В чем дело?
Куоси подошел к ближайшему сиденью и ворчливо поздоровался с великаном Кропоткиным.
— У меня тот еще был день! — сердито сказал он. — Устал? Да я разорван на куски!
Лейн похлопал его по руке, как ребенка:
— Но ты добился успеха, гном?
Куоси усмехнулся:
— Каким образом? То, как южноамериканские консулы служат своим странам, просто позор! Никого нет в городе. Все в отпуске… Я потратил три часа на бесполезные телефонные звонки и…
— Тебе нужно обзавестись терпением неофита, Куоси, — промолвил Лейн. — Ты дозвонился уругвайскому консулу?
— Уругвай? — проскрипел старик. — Это страна в Южной Америке?
— Да. Думаю, тебе там больше повезет.
Куоси скорчил безобразную рожу, злобно ткнул русского в ребра и вышел из зала.
— Чертов крысенок! — проворчал Кропоткин. — Теперь у меня будет болеть ребро.
Спустя десять минут, когда Кропоткин, Хоф и Лейн обсуждали новую пьесу, горбун вернулся в зал, усмехаясь.
— Отличное предложение, мистер Друри! Уругвайский консул не вернется до 10 октября.
Кропоткин поднялся и зашагал по проходу. Лейн наморщил лоб.
— Жаль. Он тоже в отпуске?
— Да. Уехал в Уругвай, и никто в консульстве не может или не хочет давать никаких сведений. Консула зовут Хуан Ахос.
— Я бы хотел поэкспериментировать с этим опусом, мистер Лейн, — задумчиво произнес Хоф.
— Да, Фриц? — отозвался актер.
— Как насчет того, чтобы разделить сцену по горизонтали? Технически проблема не слишком сложная…