Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944
Шрифт:
Менее мрачная картина описывается в хронике 21-й пехотной дивизии. Там рассказывается, что в рамках германо-советского пакта русским был передан недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов», который был переименован в «Петропавловск» и в блокаду оказался в Ленинградском торговом порту. Вместе с другой аппаратурой, находившейся на нем, русские получили также устройства по перехвату телефонных переговоров. Теперь это становится известно и гренадерам 21-й пехотной дивизии на Киришском плацдарме. Там русские выдают то, что занимаются прослушиванием, тем, что слишком явно реагируют на легкомысленно выбалтываемые немцами сведения в ходе своих телефонных переговоров. Разговоры немцы ведут о транспортных колоннах и вылазках разведдозоров. Русские тотчас же недвусмысленно реагируют на это артиллерийским огнем и засадами. У немцев зарождаются подозрения, и они придумывают необычный способ установления истины. Они начинают в своих телефонных разговорах выдумывать то, что предстоят полеты немецких ночных истребителей, и таким
Работа групп подслушивания всегда держалась в строгом секрете. В случае их обнаружения противник ужесточал дисциплину ведения своих телефонных переговоров и тем самым снижал их эффективность. Затем по ним открывался точечный артиллерийский огонь или же они на месте уничтожались разведдозорами противника. Точно таким же образом велась охота за связистами, посланными на нейтральную полосу для устранения повреждений на линии. Телефонные кабели вновь перерезались, а в местах повреждения устанавливались мины с взрывателями натяжного действия.
В середине мая 1943 года в Тунисе 150 000 немецких солдат попадают в плен. Славному немецкому африканскому корпусу наступает конец. Спустя неделю после крупных потерь немецких подводных лодок в Северной Атлантике прекратились нападения на огромные конвои союзников, доставлявшие военную помощь. В начале июля терпит фиаско операция «Цитадель», гигантское немецкое наступление на Курской дуге. Затем союзники высаживаются на острове Сицилия, 7-я американская армия вступает в Палермо. Две недели спустя Гамбург превращается в груду развалин после страшной бомбардировки с применением осколочных бомб и фосфора. Свыше 30 000 погибших, разрушены 277 000 квартир, 24 больницы, 277 школ, 54 церкви. Прямо у пирсов затонули торговые и другие суда общим водоизмещением 180 000 тонн. Через месяц начальник штаба ВВС генерал Ешоннек кончает жизнь самоубийством. Он не выдерживает чрезмерного напряжения, свалившегося на него, а также постоянных конфликтов с бахвалом Герингом, командующим люфтваффе, который обещает без зазрения совести фюреру то, что сам не в состоянии выполнить, и таким образом тоже несет ответственность за катастрофу в Сталинграде и бомбардировку Гамбурга.
То, что тогда скрывалось, приукрашивалось, сегодня оказывается на виду. Но у солдат группы армий «Север» все равно не было времени задуматься над всем этим, даже если бы они тогда узнали то, что сейчас лежит прямо на поверхности. Ведь в середине июля 1943 года начинаются бои, которые затем войдут в военную историю под названием «Третье Ладожское сражение». Для ленинградцев в конце концов жизненно важно установить надежную, безопасную связь с внешним миром. Ведь в феврале 1943 года через заболоченный Шлиссельбургский коридор удается провести по железной дороге не более 76 эшелонов. Этого количества при всем желании не хватает для снабжения города, в котором сейчас, помимо войск, занимающих оборону на окраинах Ленинграда и в Ораниенбаумском котле, по-прежнему страдают 650 000 гражданских лиц. Поскольку немецкая артиллерия все еще удерживает под огнем данный участок железной дороги, ежедневно выводя его из строя по несколько раз, то за одиннадцать месяцев число таких случаев доходит до 1200. Для тех, кто, наконец, получает возможность отправиться в эвакуацию, эта поездка является своеобразным путешествием навстречу смерти. Лишь в середине года поступают первые американские продовольственные товары. Хотя уже в феврале люди, занятые на тяжелых работах, начинают получать ежесуточно не менее 700 граммов хлеба, служащие — 500 граммов, иждивенцы по 400 граммов. Но мясо и жиры все еще являются редкостью.
Так дальше продолжаться не может, и потому войска Ленинградского и Волховского фронтов планируют на 1944 год решительный освободительный удар. Для этого необходимо создать благоприятные наступательные компоненты, и они должны дать ленинградцам глоток свежего воздуха, чтобы не пришлось в конечном итоге освобождать город мертвых. Так они готовят операцию «Брусилов». Она должна начаться, по сведениям, полученным от пленных и другим признакам, в период между 20 и 30 июня 1943 года.
Сталинские генералы ведут скрупулезные расчеты. Наступления войск красных в районе Черного моря и оборонительные мероприятия против немецкой операции «Цитадель», планы проведения которой им давно уже известны в деталях, сковывают силы немцев. Они определяют для себя два основных удара: на севере у Синявино и на востоке в районе Гайтолово с общим направлением наступления вдоль железной дороги, ведущей на Мгу. Вновь этот железнодорожный узел становится центром внимания. Здесь должны пересечься клинья ударов, перед тем как изнутри будет взорван немецкий оборонительный Синявинский редут.
В конце концов 16 июля 8-я армия генерал-майора Старикова открывает двухчасовой ураганный огонь по немецкой основной линии обороны от Гайтолово и далее вниз до Погостья. Русские боевые разведывательные дозоры уже прощупывают на предмет слабых участков сровненные с землей и вмятые в почву позиции. На следующий день при поддержке прицельного артиллерийского огня захвачены передовые траншеи и несколько
В тыл синявинского района боевых действий прибыла 22 июля 1943 года рота 502-го тяжелого танкового батальона. Отто Кариус, в прошлом самый юный обладатель в вермахте знака «Дубовая ветвь», сообщает: «К запланированному конечному пункту назначения мы так и не смогли прибыть. С большим трудом добрались до Снигри, маленькой железнодорожной станции перед Мгой. С невероятными трудностями мы сгрузили танки с платформ. Русская артиллерия перенесла свой огонь к самому нашему расположению, поэтому вновь мы были вынуждены осуществлять разгрузку без головных аппарелей». Это означает, что советские части, наступавшие с запада со стороны Невы, накрывают Мгу и Горы на той же железнодорожной ветке сильным артиллерийским огнем. Немцам приходится сгружать на землю сверхширокие танковые махины через боковины платформ, а не через головную их часть, как обычно делается в подобных случаях. Кариус рассказывает о целых стаях русских штурмовиков: «Они перемалывали все вокруг. На автомобильной трассе образовался спутанный клубок из расстрелянных с воздуха людей и лошадей, а также разбитой техники. Мы могли передвигаться по этой трассе почти исключительно ночью, но даже и тогда медленные обозы на конной тяге едва ли были в состоянии продвигаться вперед».
Бранденбургская 23-я пехотная дивизия, находящаяся на синявинском фронте, в которой почти полностью сменился личный состав и где остались лишь несколько выживших после боев «стариков», сейчас должна принять на себя удар наступающей 67-й армии генерал-майора Духанова. 132-я пехотная дивизия, обескровленная еще под Гайтолово и Погостье, противостоит на реке Назия 8-й армии генерал-майора Старикова. Подобно этим двум дивизиям выглядят многие другие соединения, ставшие теперь тенью самих себя. Командир 5-й горнострелковой дивизии генерал Рингель с горечью вынужден наблюдать, как его специалисты по боям в горах используются в качестве «болотных стрелков». Долго так продолжаться не может, и вскоре его дивизия также пополняет ряды «соединений-призраков», под которыми солдаты понимают остатки разбитых полков, а не прежний обученный состав свежих боевых войск.
Духанову и Старикову тем не менее пока не удается добиться ожидаемого успеха. Но они не отчаиваются. В начале августа они перегруппировывают свои силы, и вскоре вновь начинается кровавая вереница новых боев, попеременно вспыхивающих на севере и востоке. Примерно в то же самое время, когда солдаты 132-й пехотной дивизии занимают разбитые позиции перед фронтом наступления дивизий Старикова, вперед выдвигается также и 21-я пехотная дивизия, сменившая потрепанную в боях 11-ю пехотную дивизию генерала Томашки. 561-й штрафной батальон придан 21-й дивизии в качестве ударного резерва. Незадолго до этого он вновь отбил у русских синявинскую высоту с отметкой 43,3, откуда хорошо просматривается местность вплоть до побережья Ладожского озера. Для этого были задействованы 110 штрафников. В живых после боя остались 45 человек. До предела измотанные, передали они эту позицию прибывшему пополнению. После этого красноармейцы вновь захватили высоту 43,3. Под угрозой также оказалась другая синявинская высота с отметкой 50,1, откуда уже виден ближайший тыл немцев. Солдаты 561-го штрафного батальона вновь призваны сыграть свою посильную роль для устранения угрозы в этом районе боевых действий.
Походные колонны 21-й пехотной дивизии с огромным трудом продвигаются по скользкому глинозему, который время от времени сменяется болотами и суглинком. Из-за дождя все превращается в непролазную грязь. «Там, где сейчас даже с помощью лопат нельзя пробраться, — говорится в хронике 21-й пехотной дивизии, — раньше проходила деревенская дорога в направлении Синявино. На аэрофотоснимке еще можно было с трудом различить ее очертания, но в действительности ее уже больше не существовало. Весь район боевых действий был теперь сплошным полем, изрытым воронками, через которое проходили полузасыпанные траншеи, возникшие, казалось бы, сами собой». В то время, как русские танки стояли в готовности к бою в защищенных от осколков укрытиях на северном склоне Синявинских высот, а русские передовые наблюдатели отслеживали с удобных позиций любые передвижения немцев, батареи 21-й пехотной дивизии вынуждены были порою доставлять каждое из своих орудий на позицию с помощью шестнадцати лошадей. Иначе было не преодолеть болотистую местность, чтобы занять выгодный район, откуда можно было вести огонь осколочными снарядами. Снабжение осуществлялось по проложенной через гать лежневой дороге, сделанной из бревен. По ней передвигались своеобразные поезда из маленьких вагонеток, поставленных на отслужившие свой срок колесные диски автомобилей. Тянули их за собой лошади. Этот метод себя настолько оправдал, что русские уже в боях под «Клостердорфом» все делали для того, чтобы перерезать такие пути снабжения своими танками. После чего сами применяли данный метод.