Трагедия русского офицерства

Волков Сергей Юрьевич

Трагическая участь постигла и репатриантов. Первый их эшелон в 1500 чел. был отправлен из Константинополя на пароходе «Решид-Паша» 13 февраля 1921 г. в Новороссийск. Через два месяца тот же пароход отвез 2500 чел. в Одессу. Как общее правило, все офицеры и военные чиновники расстреливались немедленно по прибытии. Из вернувшихся в Новороссийск расстреляно 500, в Одессе — также 30 %. То же касается и мелких партий репатриантов, например, из состава партии в 180 ч, прибывшей в мае из Варны в Новороссийск офицеры были отделены и тут же расстреляны. Встречаются также данные, что из вернувшихся из эмиграции 3500 чел. расстреляно 894 [1297] . Некоторые офицеры, прибывшие с партиями репатриантов в 1921 г. попали на нефтяные промыслы Баку, что было разновидностью заключения (они находились под охраной). В мае 1922 г. было составлено 13 списков «врангелевцев, прибывших из Константинополя» на 214 чел., позже — еще 18 списков на 180 чел. Там же работали некоторые офицеры, скрывшие свое прошлое. В октябре 1927 г. все бывшие офицеры Добровольческой армии были выселены из Баку, и в 1928 г. в «Азнефть» из ГПУ поступило два списка на 74 офицера, которых требовалось уволить [1298] .

1297

1297 — Там же, с. 78; Красный террор в годы гражданской войны, с. 318–320.

1298

1298 — «Независимая газета», 26. 01. 1996 г.

Везде на занятых после отхода белых войск территориях применялся один и тот же прием:

объявлялась регистрация офицеров, после чего явившихся тут же арестовывали и отправляли в лагеря (преимущественно на Север — в Архангельские), где их постепенно расстреливали. Но случалось, что и не сразу. В Новороссийске, в частности, офицеры пребывали после регистрации на свободе целый месяц, затем последовал приказ об их вывозе, но и после этого многие, особенно служившие в военных организациях, как-то задержались в городе. Но 5. 08. 1920 г. все они, независимо от занимаемых должностей, все-таки были вывезены в Архангельскую губернию. Одновременно туда же были вывезены бывшие белые офицеры из других городов Северного Кавказа. Все они во время Кронштадтского восстания были расстреляны. Всего с Кубани было вывезено до 6 тыс. офицеров и военных чиновников (в т. ч. и глубоких стариков, давно находившихся в отставке; в частности, группа таких — еще участников турецкой войны 1877 г. в 300 чел. одно время содержалась в лагере в Рязани [1299] ). Часть была расселена в северных губерниях (весной 1921 г. в Петрозаводске, например, проживало более 100 из них), но большинство, следовавшее эшелонами через Москву в Архангельск, было расстреляно сразу по прибытии [1300] . Большой поток белых офицеров проследовал на Север после занятия большевиками Грузии в 1921 г. Туда же была отправлена большая партия офицеров через два месяца после своего возвращения в декабре 1924 г. из эмиграции в Киев [1301] . Характерно, что «из длинного списка офицеров, по официальным сведениям отправленных на Север, никогда нельзя было найти местопребывания ни одного. И в частных беседах представители ЧК откровенно говорили, что их нет уже в живых.» Интересно, что такой же прием был применен в отношении офицеров Балтийского флота в Петрограде 22 августа 1921 г., которые не только не скрывались или служили в белых армиях, а служили в красной, и большинство за четыре года ни разу не арестовывалось. Свыше 300 офицеров было задержано и разослано по тюрьмам (см. ниже).

1299

1299 — Моисеев М. А. Былое, с. 105.

1300

1300 — Елисеев Ф. И. Кубань в огне…, с. 21–22; Он же. Агония Кубанской армии // НРС 13. 11. 1971.

1301

1301 — Сергеев А. Белогвардейцы «на воле» и в лагерях // НРС 10. 09. 1974.

На Севере (Архангельская губ. стала поистине могилой русского офицерства) основные расстрелы происходили под Холмогорами. Холмогорского лагеря, в который отправляли офицеров, до мая 1921 г. фактически не было — в 10 верстах от города партии прибывших просто расстреливались десятками и сотнями. Там были расстреляны и 800 офицеров Северной армии, и множество привезенных с юга. В самом Архангельске 1200 офицеров были утоплены на барже. В 1921 г. 600 заключенных петроградских тюрем были утоплены на барже по пути в Кронштадт. Имели место и такие случаи. Бывшие белые офицеры, допущенные к занятию командных должностей в Красной армии, отправлялись на краткосрочные политические курсы. Около 500 таких курсантов за несколько дней до окончания курсов и 450 кандидатов к ним (и те, и другие находились на свободе) 19 октября 1920 г. были внезапно переведены в Кожуховский лагерь под Москвой и присоединены к эшелону в 500 чел. из московских лагерей, направляемому в Екатеринбург на принудительные работы [1302] . (Причиной тому было, видимо, окончание войны с Польшей, когда потребность в дополнительных командных кадрах отпала.)

1302

1302 — Мельгунов С. П. Красный террор, с. 60–62, 165–166; см. также: Елисеев Ф. И. Кубань в огне…, с. 21 (автор был в числе этих офицеров).

К концу 1920 г. в Красной Армии насчитывалось 5,5 млн. человек (22 армии, 174 дивизии (в т. ч. 35 кавалерийских) [1303] . После войны было проведено резкое сокращение ее численности, затронувшее и служивших в ней бывших офицеров. Их властям желательно было уволить прежде всего, но не считаться с тем, что это были наиболее квалифицированные специалисты, было нельзя. Поэтому сначала увольнялись те, кто имел более скромную подготовку произведенные из солдат и унтер-офицеров и закончившие школы прапорщиков и ускоренные курсы военных училищ. В 1921 г. по приказу РВСР № 1155 2710 офицеров военного времени (в т. ч. 1919 чел. командного и 791 административного состава) были уволены в бессрочный отпуск. По аттестованию (приказ № 2112) из признанных нуждающимися в дополнительных знаниях 159 чел. комсостава бывших офицеров было только 16, из 124 смещенных на низшие должности — 6, из 1754 уволенных — 265. Вскоре, однако за бывших офицеров принялись всерьез. Прежде всего были уволены все офицеры, служившие в белых армиях (как взятые в плен в ходе войны, так и вернувшиеся из-за границы). Таких было взято на учет 14390, из которых 4000 переданы в Наркомтруд и уволены в бессрочный отпуск, а еще 8415 уволены туда же по приказу № 1128/202. (Впоследствии они были высланы в концлагерь в Череповце. [1304] ) Оставлено пока было 1975 чел. Всего из имевшихся в декабре 1921 г. 446729 чел. комсостава, к январю 1922 г. осталось 201008 (в т. ч. 59108 командного и 141900 административного).

1303

1303 — Советская военная энциклопедия.

1304

1304 — Данилов И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков, АРР, ХVI, с. 210.

На 1. 01. 1924 г. в армии оставалось всего 78748 чел. комсостава (49319 командного и 29429 административного). В 1924 г. по приказу № 151701/сс было уволено 9397 бывших офицеров, из которых 1584 — по причине службы в белых армиях [1305] , т. е. это были практически последние офицеры этой категории, еще остававшиеся в армии. Из имевшихся в 1921 г. 217 тыс. командиров к 1. 10. 1925 г. осталось только 76,2 тыс., из которых бывшие офицеры составляли около трети [1306] . Но и теперь среди старшего и высшего комсостава бывшие офицеры абсолютно преобладали. К февралю 1923 г. они составляли 83 % среди командиров корпусов и дивизий, 82 — среди командиров стрелковых полков, 54 среди командующих войсками военных округов, только среди командиров кавалерийских полков их было 41 %. Во флоте бывшие офицеры преобладали среди командиров всех степеней (в 1924 г. здесь из потомственных дворян происходило 26 %, а из рабочих — 13 %), в начале 1927 г. на Балтийском флоте высший комсостав состоял из дворян на 71 %, а среди командиров кораблей дворян было 90 % [1307] . К концу 20-х годов процент бывших офицеров в комсоставе снизился уже очень заметно, что нашло отражение и в его структуре по происхождению (хотя опосредованно, т. к. среди бывших офицеров было большинство лиц крестьянского происхождения, а среди краскомов были и выходцы их образованных слоев), и по образовательному уровню, и по партийности, что отражено в таблицах 27, 28, 29, 30, 31, 32 [1308] .

1305

1305 — Ефимов Н. Командный состав Красной Армии, с. 88, 97, 107.

1306

1306 — Изменения социальной структуры советского общества 1921 середина 30-х годов. М., 1979, с. 150.

1307

1307 — Федюкин С. А. Советская власть и буржуазные специалисты.

М., 1965; Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972.

1308

1308 — Ефимов Н. Командный состав Красной Армии; Большая Советская энциклопедия. Замещавшие увольняемых бов краскомы состояли из рабоче-крестьян в 1918 г. на 67, 4 %, в 1919 — на 71, 6, 1920-81, 3 и в 1921 г. — на 78, 8 % (см.: Федюкин С. А. Советская власть и буржуазные специалисты); на 1. 10. 1920 г. 37, 5 % их происходили из рабочих, 24, 7 из крестьян и 37, 8 из образованных слоев (См.: Спирин Л. М. Классы и партии в гражданской войне в России); на 1. 06. 1919 г. на командных курсах Москвы рабочих было 40 %, крестьян 24, 3, прочих — 35 %, на других курсах в 1918 г. соответственно 40, 24 и 36, в 1919 г. — 37, 5, 24, 7 и 37, 8, в 1920 г. 27, 7, 51, 0 и 21, 3 % (Кисловский Ю. Г. Создание командно-политических кадров Красной Армии, с. 18).

За последующие 10 лет среди среднего комсостава бывших офицеров почти не осталось, т. к. те, кто не был уволен, продвинулись по службе, общий процент их сократился еще больше, но уже за счет естественной убыли и омоложения армии. Однако в высшем комсоставе доля бывших офицеров оставалась еще значительной. Именно они определяли развитие советской военной науки и военного искусства в предвоенный период. Ими были написаны все основные труды по стратегии, тактике и оперативному искусству [1309] , учебники для академий, военных училищ, школ и курсов, составлялись уставы и наставления, планы боевой подготовки и мобилизации, вырабатывалась военная доктрина. В их руках была сосредоточена практически вся военно-педагогическая деятельность, преподавание в академиях и училищах [1310] , где они в довоенный период составляли абсолютное большинство преподавателей. Все крупные военно-исторические работы также принадлежали перу бывших офицеров — как по истории мировой войны (прежде всего капитальные работы А. М. Зайончковского «Мировая война 1914–1918 гг.», А. К. Коленковского «Маневренный период 1 мировой войны. 1914 г.», Е. З. Барсукова «Русская артиллерия в мировую войну» и «Артиллерия русской армии (1900–1917)» в 4-х томах), так и гражданской (в первую очередь «Стратегический очерк гражданской войны» и «Как сражалась революция» Н. Е. Какурина, «Разгром Деникина 1919 г.» А. И. Егорова). Ими были написаны также работы по военной технике и вооружению, истории войн и военного искусства более ранних времен и ряд трудов мемуарного характера, подготовлены и изданы сборники документов по важнейшим операциям мировой войны.

1309

1309 — См.: Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах 1917–1940. М., 1965; Вопросы тактики в советских военных трудах 1917–1940. М., 1970.

1310

1310 — В 1925–1927 гг. училища подготовили 135 тыс. командиров (за гражданскую войну 60 тыс.), за 1925–1937 гг. — 148 тыс., с 1939 по 1940 еще 77, за войну — ок 2 млн.; к 1938 г. было 75 училищ, к началу войны — 203 с 240 тыс. курсантов, в годы войны — более 220 (Советская военная энциклопедия).

Учет бывших офицеров был поставлен большевиками очень хорошо. Поскольку все архивы и текущие учетные документы военного ведомства были в их руках, ничего не стоило составить списки на всех офицеров русской армии и проверять по ним. Списки всех офицеров дееспособного возраста были разосланы в местные органы ГПУ, где по ним велась проверка. Летом 1921 г. были созданы фильтрационные комиссии с целью радикальной чистки кадров. В несколько дней были составлены и списки чинов, служивших до 1917 г. в морском ведомстве. Только в Петрограде и Кронштадте в них оказалось 977 ч (703 офицера, 80 гардемарин и 194 военных чиновника, в т. ч. 1 вице — и 10 контр-адмиралов, 8 генералов, 5 генерал-лейтенантов, 35 генерал-майоров, 52 капитана 1-го ранга, 32 полковника, 108 капитанов 2-го ранга, 18 подполковников, 56 старших лейтенанта, 38 капитанов, 76 лейтенантов, 17 штабс-капитанов, 111 мичманов, 26 мичманов военного времени, 34 поручика, 81 прапорщик и 3 подпрапорщика). Фильтрационной комиссией из них было арестовано 20–21 августа (в основном по принципу происхождения) 329 человек [1311] .

1311

1311 — Доценко В. Д. Эхо минувшего, с. 7–8; Березовский Н. Ю. Военспецы на службе в красном флоте, с. 58.

Что же касается положения офицеров, оставшихся вне армии (растворившихся среди населения сразу после революции, служивших в белых армиях и оставшихся в СССР, уволенных из Красной Армии), то их положение было в огромном большинстве случаев бедственным. Им труднее всего было устроиться на достойную работу, они были «лишенцами» в сфере общегражданских прав. Немалому числу белых офицеров удалось, впрочем, уклониться от регистрации и скрыть службу в белой армии. Однако, в 1923 г. был произведен переучет всех военнообязанных, во время которого особое внимание обращалось как раз на выяснение службы в белых армиях. Выявленные ставились на особый учет ГПУ, что означало не только постоянный надзор, но и почти автоматическое лишение работы. А в 1929 г. они так же автоматически попали в категорию «лишенцев», и положение их становилось совсем трагическим. В 1924 г. таковые были вычищены из армии, а немногие оставшиеся через несколько лет прошли по разным процессам. (Например, оставшиеся в Киевской военной школе бывшие белые генерал-майор Гамченко, генерал-лейтенант Кедрин, А. Я. Жук и др. были в 1931 г. арестованы вместе с прочими бывшими офицерами по делу «организации «Весна» и получили по 10 лет.) [1312]

1312

1312 — Сергеев А. Белогвардейцы «на воле» и в лагерях // НРС, 10. 09. 1974 г.

В середине 20-х годов массовых арестов бывших офицеров не было (не всегда арестовывались и скрывавшие службу в белых армиях: в упомянутой выше Киевской школе таких было не менее дюжины, но до 1928 г. их не трогали, хотя почти все знали об их прошлом). Части офицеров удалось уцелеть в лагерях и некоторым разрешено было вернуться домой. Некоторых, «наиболее опасных», но в свое время почему-либо не расстрелянных, отправляли в Соловки (единственный тогда постоянный концлагерь). Волна арестов белых офицеров прокатилась в конце 1930 — начале 1931 г… когда еще более сильная волна захлестнула бывших офицеров, служивших в Красной армии (дело «Весна», не менее масштабное, чем дело Тухачевского и других, но почти совершенно не известное; во главе его был поставлен бывший главком красного Восточного фронта генерал-майор Ольдерогге, а всего было арестовано более 3 тыс. офицеров; среди них были, в частности известный военный теоретик Н. Какурин, украинский историк А. Рябинин-Скляревский). При очередной «чистке» Кронштадта в начале 1930 г. среди около 300 расстрелянных моряков было более 80 бывших офицеров [1313] . Бывших белых осуждали по большей части по ст. 58–13 и отправляли в лагеря, и если кто уцелел в этот период, то почти автоматически хватался в «ежовский» период, даже если уже отбыл срок [1314] .

1313

1313 — Стахевич М. С. Из деятельности «Морского Журнала» за 100 месяцев // Морской журнал, № 100, с. 65.

1314

1314 — Там же, 11. 09. 1974 г.

Массовые репрессии против офицеров 1930–1931 гг. касались всех категорий офицеров и носили тотальный характер. В Петрограде, в частности по данным дореволюционного издания «Весь Петербург» и другим справочникам были поголовно арестованы все оставшиеся в городе офицеры частей, стоявших в свое время в городе и его окрестностях. Большинство из них (в т. ч. почти полностью офицеры гвардейских полков по специально созданному «делу гвардейских офицеров») были расстреляны, а остальные сосланы. В обязательном порядке расстреливались заподозренные в стремлении к объединению и сохранении реликвий полков — в частности, офицеры Константиновского училища за товарищеский завтрак в 1923 г., директор и офицеры Александровского кадетского корпуса — за хранение знамени (знамена были найдены также у офицеров л-гв. Преображенского и 148-го пехотного полков) [1315] .

1315

1315 — Х. После корпуса // ВБ, № 128, с. 9.