Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века
Шрифт:
– Правду.
– Ну что же, товарищи. Дело ясное. Какой будет приговор?
– Колосник – и в воду!
– Кто «за»?
– Еще имею добавить, – сказал Рыбалко. – Когда уже Караева запихнули в мешок, этот Новицкий ка-ак дасть ему заступом! Ей-богу! Вот вам истинный крест! Я и сейчас слышу… как оно там хрустнуло.
Эта подробность всех потрясла.
– А зачем же вы так? – тихо и страшно спросил председатель Новицкого. – Ведь он и без того был искалеченный.
Новицкий молчал.
– И закопали они его еще живущего, – снова добавил Рыбалко, грустно качая головой.
– Видали зверюгу? – сказал матрос и, глубоко затянувшись, тяжело выдохнул дым из ноздрей. – В топку его!
У Новицкого подкосились ноги, и он попытался ухватиться за Рыбалко. Старик брезгливо отстранился. Два матроса подхватили офицера под руки и увели из кают-компании.
– Вам чего, ребята? – спросил гимназистов председатель. Ребята стояли зеленые от страха. Здесь пугало все: и чудовищное злодеяние офицера, и не менее ужасная месть матросов» [225] .
225
Там
В постсоветский период описание И. Л. Сельвинским казни Д. Л. Караева считалось авторским вымыслом, опровергалось априори: капитан А. Л. Новицкий показывался невинной жертвой красного террора. Это встречалось и в опубликованных воспоминаниях о январских событиях в Евпатории. В этом отношении характерным является описание указанных событий в воспоминаниях А. Л. Сапожкова. Отмечая, что капитан А. Л. Новицкий оказал сопротивление при аресте и отстреливался до последнего патрона («выведя из строя несколько своих преследователей»), автор тем не менее указывает далее: «кто убил Караева, тогда никто не знал, никакого следствия не было, да, наверное, в тех условиях и быть не могло. Сельвинский же утверждает, что его физическим убийцей являлся капитан Новицкий. Пусть это лежит на совести писателя: я же уверен, что ни Выгран, ни Новицкий такой уголовщиной лично не занимались» [226] . На наш взгляд, воспоминания М. А. Петрова свидетельствуют в пользу И. Л. Сельвинского, а не А. Л. Сапожкова, и именно на совести последнего находятся искажение информации и неправомерное обвинение И. Л. Сельвинского.
226
Сапожков А. Л. Крым в 1917–1920 гг. По воспоминаниям отрока из семьи последних крымских помещиков // Крымский архив. 2001. № 7. С. 200–231.
Отметим, что Д. Л. Караев не был первой и единственной жертвой этих дней. Например, 9 января 1918 г. при взятии белыми Мордвиновского дворца в Крыму (Ялта) был захвачен и зарублен большевик Э. Кин [227] . Вместе с ним в дворце была казнена целая группа его соратников [228] . В ходе военных действий в Ялте погибло с обеих сторон до 150 человек [229] . Впоследствии в Ялте также были массовые расстрелы.
227
Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 1917–1921 гг…. С. 21.
228
Соколов Д. Без срока давности. Большевистский террор в Крыму в 1917–1921 гг. / Пред-исл. д.ист.н. В. Ж. Цветкова. М., 2015. С. 47.
229
Королев В. И. Таврическая губерния в революциях 1917 года: Политические партии и власть. Симферополь: Таврия, 1993. С. 56.
Интерес представляют и другие сведения, упомянутые в мемуарах М. А. Петрова. Так, он указывает на ряд событий, связанных уже с практикой последующего белого террора в Крыму. Это обстоятельство важно тем, что в современной исторической науке данная тема в указанном регионе разработана значительно меньше и сведения автора уточняют ряд событий, а также вводят новые сведения. Ряд акций белого террора имел отношение к практике красного террора в качестве мести за прежние эксцессы.
Так, М. А. Петров упоминает арестованную 3 января 1919 г. жену Т. Петриченко: ее пытали до смерти, а труп выбросили под забор, где им питались собаки [230] . Рассмотрен им и эпизод расправы над вышедшими из крымских катакомб красными партизанами. Согласно ему, были расстреляны около 90 человек, включая детей [231] .
230
ЦГА ИПД СПб. Ф. Р.-4000. Оп. 5. Д. 1811. Л. 20.
231
Там же. Л. 22.
Характеризуя мартовский расстрел 19 членов евпаторийской парторганизации 1919 г., он указывает, что после того как их высадили на ст. Семиколодцев, «для того чтобы они не убежали, их связали проволокой и потом расстреляли» [232] . Среди погибших были В. П. Немич-Гребенникова, Ю. П. Немич-Матвеева, С. П. Немич, бывший председатель Евпаторийского исполнительного комитета Н. М. Демышев, Познанский [233] , эсер (бывший анархист), комиссар продовольствия Кебабчьянц, Матвеев, Грубе, Франт [234] . Некоторые из указанных лиц имели прямое отношение к предыдущим акциям красного террора в Евпатории.
232
Там
233
Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 1917–1921 гг. / Сост.: Л. Лежава и Г. Русаков. 2-е изд., испр. и доп. М.; Пг., Т. 1. А-И. С. 153.
234
Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 1917–1921 гг. / Сост.: Л. Лежава и Г. Русаков. М.; Пг., 1924. Т. 2. К-Р. С. 20.
Упомянута им и расправа лета 1920 г. над пленными красноармейцами в Крыму, чему он был свидетелем: «Когда Жлоба [235] , наш красный командир, был разбит под боями Токмаком [236] , взят в плен отряд в Колтеске до 300 человек, то пленные были направлены в Евпаторию [237] . Среди них была взята в плен сестра милосердия, которая начала выдавать белогвардейцам коммунистов и командный состав. По указанию ее белогвардейцы забранных расстреливали. Сколько мы ни старались потом изловить эту предательницу-сестру, поймать ее не могли – она бесследно исчезла» [238] . Общее количество расстрелянных в Евпатории автор не упоминает, но указывает, что позднее подпольщики пытались освободить оставшихся в живых 200 красноармейцев. Тем самым в городе расстреляно было около 100 человек [239] . Евпаторийские расстрелы 1918 г. не были отдельным эпизодом Гражданской войны в Крыму, впоследствии они дополнялись новыми карательными акциями с обеих сторон.
235
Жлоба Д. П. (1887–1938), командир 1-го конного корпуса.
236
Большой Токмак.
237
Указанная группа была лишь частью захваченных в плен красноармейцев. В белых источниках упоминается, что в результате разгрома 20 июня войск Д. П. Жлобы было захвачено 2 тыс. человек // Сполох. 1920. 22 июня.
238
ЦГА ИПД СПб. Ф. Р.-4000. Оп. 5. Д. 1811. Л. 40.
239
Там же. Л. 43.
Причины военного коллаборационизма рядового и младшего офицерского состава в регулярных формированиях РККА и антибольшевистских сил 1918–1920 гг
Михаил Егорович Разиньков,
канд. ист. наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Воронежского государственного лесотехнического университета имени Г. Ф. Морозова
Аннотация. В статье изучаются причины перехода комбатантов на сторону противника в годы Гражданской войны. Разделены мотивы добровольного и недобровольного сотрудничества. К первым относятся пропаганда, наличие личных связей, ко вторым – деформация мировоззрения, удовлетворение противником первичных потребностей, а также умело организованное формирование новой идентичности непосредственно в военных частях. Также разбираются источниковедческие проблемы, связанные с изучением феномена коллаборационизма в Гражданской войне в России.
Ключевые слова: Гражданская война, Белое движение, РККА, коллаборационизм, предательство, плен.
Гражданская война с ее размытыми представлениями о противостоящих сторонах давала простор для переходов на сторону противника – явлению, которое в обычных войнах осуждалось большинством, а здесь становилось обыденностью. Действительно, несмотря на очевидный рост внутригрупповой солидарности, без которой невозможно было коллективное военное противоборство, даже внешний облик противников различался так мало, что вызывал путаницу прямо на поле боя.
Коллаборационизм во время Гражданской войны мог принимать катастрофические размеры в масштабе действий целых армий. В. А. Антонов-Овсеенко с горечью отмечал, что высланные навстречу григорьевцам отряды переходили на сторону мятежников, поддерживая лозунг «борьбы с чекой» и разваливая фронт. При этом обозначалась и другая сторона проблемы – бойцы с такой же легкостью переходили обратно: «Переходы от одних к другим – обычная вещь, причем сейчас же спешат заручиться соответствующим удостоверением» [240] . Об этом же сходными фразами (например, о наличии у всех пленных удостоверений о мобилизации) писал А. Г. Шкуро [241] . Наблюдения о статистике такого «перебегания» встречаем у А. И. Деникина, утверждавшего, что в 1919 г. до 70 % военнопленных,
240
Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. М., 1933. Т. 4. С. 260.
241
Шкуро А. Записки белого партизана // Трагедия казачества / Сост. В. Третьякова. М., 1996. Т. 1. С. 145.